Детям. Рассказы о животных
Шрифт:
– Им всего-то двенадцать недель, – сказал фермер, – но их мать и отец, как и дед с бабкой, да и прочая родня, насколько я знаю, все были пастушьими собаками. Поэтому малыши – прирождённые пастухи, вечно кого-нибудь окружают: цыплят, утят, ягнят – всех, кто на глаза попадётся.
Братья
– У Джипа есть одна странность, – сказал мистер Уилкин. – Он не лает.
– Совсем не лает? – удивился я.
– Именно что совсем, ни разу не гавкнул. Другие собаки поднимают шум, когда на ферму заходит чужой, но Джип с рождения не издал ни звука.
Я покачал головой:
– Это очень странно. Никогда о таком не слыхал.
Я сел в машину и, пока отъезжал, заметил, что Свип и другие собачьи обитатели фермы громко лают, когда со мной прощаются, тогда как Джип только махал хвостом и смотрел на меня, выражая дружелюбие широкой улыбкой. Молчаливый пёс, вот ведь.
Спустя несколько месяцев, как раз перед Рождеством, Джордж Гросли, один из давних друзей мистера Уилкина и очень мудрый дрессировщик, заехал спросить, нет ли у него собаки на продажу, а то его прежний пёс умер. Мистер Уилкин продал ему Свипа. Я был немного удивлён, поскольку Свип гораздо лучше Джипа поддавался обучению и обещал стать настоящим чемпионом. Однако заводчик оставил себе Джипа – может, просто успел привязаться к нему. Уж больно забавен был пёс с этим своим торчащим ухом – разве устоишь перед таким обаянием!
Наверное, Джип сильно опечалился, потеряв брата и лучшего друга. Он, конечно, скучал, но на ферме было много других собак, которые если и не заменили Свипа, то по крайней мере спасали от одиночества. Хотя Джип вырос крупным и сильным, таланта на то, чтобы участвовать в состязаниях, ему не хватало. Поэтому он просто помогал мистеру Уилкину пасти овец и рогатый скот. Он был очень счастлив целый день работать с хозяином, но, возможно, порой спрашивал себя, куда подевался его друг детства.
Только в следующем июне я вновь заехал на ферму проведать заболевшую корову и на телеге с сеном увидел Джипа, теперь совсем взрослого пса.
Потом я его снова встретил во время сбора урожая; среди сложенных снопов сена он охотился на крыс. Он всегда радовался мне, такой весёлый, приветливый, как говорится, с горящим глазом. Но радовался молча.
Потом был долгий перерыв, никто из животных мистера Уилкина не болел, и я не видел ни Джипа, ни его хозяина до самого лета, пока не настала пора испытывать пастушьих собак.
Огромное поле для состязаний находилось рядом с рекой, и солнце вовсю сверкало на поверхности воды. У края поля стояли машины, и люди, в основном участники состязания, собирались группами и наблюдали, как собаки работают с овцами. Народ нарядился кто во что горазд: были тут и кепки с козырьком, и фетровые шляпы, и войлочные, а кто и вовсе без головного убора пришёл. Твидовые пиджаки, выходные костюмы, рубахи с расстёгнутым воротом, галстуки, были и такие, кто пожаловал в фуфайке, не то что без галстука, но даже без воротника. Зато почти у каждого красовалась в руках трость с набалдашником из бараньего рога.
Собаки в ожидании своей очереди сидели на привязи у ограды, и так забавно было видеть множество виляющих хвостов и улыбающихся пастей. Почти все собаки видели друг друга впервые, но не было меж ними ни рычания, ни тем паче драк.
Мистер Уилкин прислонился к багажнику своей машины, поставленной недалеко от финального загона. Я подошёл. Джип сидел на привязи у бампера и с интересом наблюдал, как участники один за другим проходят испытание. Миссис Уилкин устроилась рядом на раскладном стуле.
– Вы сегодня выставляете собаку, мистер Уилкин? – спросил я.
– Нет, в этот раз нет. Приехал просто поглазеть, – ответил он.
Минут десять спустя фермер вдруг указал на что-то пальцем:
– Только поглядите, кто здесь!
Джордж Гросли со Свипом приближались к месту старта. Джип внезапно напрягся и сел очень прямо, навострив одно ухо, другое висит, а сам такой серьёзный – просто умора.
Прошло около года с тех пор, как они виделись с братом, вряд ли он его узнал, подумал я. Но он явно проявлял большой интерес. Когда судья махнул белым платком, возвестив о начале испытания, и с дальнего края поля выпустили трёх овец, Джип медленно встал.
По взмаху руки мистера Гросли Свип широкими, радостными прыжками помчался вдоль ограды, окружающей поле, а когда приблизился к овцам, мистер Гросли свистнул, и пёс мгновенно припал к земле. С самого начала было видно, что Свип станет чемпионом, так чётко он пускался в галоп и ложился на живот по команде хозяина. Короткие свистки, длинные свистки – Свип всё понимал.
За весь день ни одна собака с такой лёгкостью не провела своих овец через трое ворот, как это сделал Свип. Перед финальным загоном было уже очевидно, что он победит, если в последний момент овцы не бросятся врассыпную.
Мистер Гросли широко открыл ворота загона и вытянул посох. Я едва слышал, как он отдаёт команды Свипу, но его тихие слова заставляли пса кружить, дюйм за дюймом подкрадываясь к овцам. Только бы не разбежались, только бы всё не испортили. Я затаил дыхание. Но нет, помедлив, несколько раз поглядев по сторонам, овцы повернулись и вошли в загон, и мистер Гросли захлопнул за ними ворота.