Дева Баттермира
Шрифт:
Судебные заседания и допросы столь сильно измотали и изнурили несчастного Джорджа Вуда, что он даже не сумел приехать на казнь, однако Мальчишка-мартышка все же присутствовал, и уж потом он всю жизнь клялся, что, проезжая мимо, Хэтфилд выхватил его взглядом в толпе, узнал и даже кивнул. Преподобный Николсон решил остаться в долине, дабы быть поблизости от Мэри и утешить ее в любой момент. Но когда он приехал в гостиницу в полдень, ее отец сообщил ему, что Мэри поднялась еще затемно, собрала кое-какую провизию и ушла на холмы, велев им не ждать ее раньше заката. Топпинг и Холройд вместе с преподобными Марком и Паттерсоном заняли себе места неподалеку от виселицы.
К тому моменту, как процессия наконец благополучно добралась до зловещего сооружения, оставалось всего несколько минут до пяти, как раз на это время и была назначена казнь.
Но мгновенье Хэтфилд прикрыл глаза, мысленно помолившись за всех, кого он любил, затем вдохнул полной грудью, и это придало ему уверенности и спокойствия. «Он вышел из экипажа и взошел на эшафот с непоколебимой стойкостью».
Палач последовал за ним. Хэтфилд взглянул на веревку и попросил палача отрегулировать петлю, что тот и сделал. А затем осужденный повернулся лицом к толпе.
Какие толпы! Сплошная масса лиц от Песков и до самых Шотландских ворот. Внутри городских стен метались крики и гул людской! Река Эден медленно несла свои воды, обмелевшая после засушливого лета, но, без сомнения, где-нибудь в миле от этого места обязательно на берегу сидят мальчишки, удя рыбу, как в свое время делал и он. И женщины, которых кто-то любит, как когда-то любил он сам, и все эти непостижимые, непознаваемые, поразительные дела, которые до предела заполняют нашу жизнь: от самых мизерных и незначительных, до величайших, которые когда-либо свершались — но только не для него. И теперь эти лица превратились для него в сотни распахнутых глаз, губ, с которых срывалось дыхание, ушей, что слышали шум вокруг. Палач спросил, не требуется ли его поддержать, и только теперь Хэтфилд осознал, что все его тело охватила мелкая, предательская дрожь.
— Нет, — ответил он, — хотя мое бренное тело может показаться слабым, дух же мой вполне тверд.
И сию же минуту он захотел, чтобы как можно скорее свершилась казнь, на которую он был обречен, мысль о ней и без того слишком долго мучила его и пугала много раз. В этот момент он лишь молился, чтобы его дух смог покинуть тело, как он множество раз делал это раньше. Тому были свои предпосылки, и теперь уж он знал, что вновь обрел свой дар.
Он развязал нашейный платок и завязал им глаза. Палач аккуратно надел на шею петлю. Хэтфилд пытался думать только о Христе, он словно бы побуждал собственный дух покинуть тело и воспарить высоко над землей, в последний раз, и теперь уж навсегда. Многие в толпе стали опускаться на колени, в особенности женщины. А затем он воспарил.
Он провисел в петле около часа, а затем веревку обрезали.
Хотя он и завещал, чтобы его похоронили в простом гробу, сообщалось, что гроб, в котором Хэтфилда увезли с места казни, все же был довольно изысканно украшен и невероятно красив.
Преподобный Марк так и не сумел получить разрешения, чтобы Хэтфилда похоронили на кладбище Бурга-на-Песках — месте захоронения королевских особ, — и его бренное тело было отправлено на кладбище Святой Марии, недалеко от Северных ворот, обычное прибежище всех преступников, приговоренных к смертной казни. Гроб опустили в могилу без всяких молитв: никто из священников не явился исполнить последний долг.
И только Энн Тайсон в полном одиночестве стояла в сторонке, наблюдая за похоронами. Случайно бросив взор на заходящее солнце, которое из ярко-алого теперь превратилось в малиновое, она увидела, как светило медленно опускается в море.
Эпилог
Четыре года спустя Мэри Робинсон вышла замуж за Ричарда Харрисона из Калдбека, от которого родила четверых детей. Калдбек, расположенный в северных высокогорьях, в то время представлял собой городок с населением чуть больше тысячи человек, как и Кесвик. Мэри жила в прекрасном сельском домике в Тодкрофте близ водопада Хаук. В течение своей последней болезни Мэри лечилась у доктора Лонсдейла, который утверждал, что «ее черты по-прежнему производят впечатление». Она по-прежнему была достаточно знаменита вплоть до самой смерти, о которой сообщалось в «Лондон эньюэл реджистер» 22 февраля 1837 года:
«Недавно в Калдбеке, Камберленд, скончалась Мэри, жена мистера Ричарда Харрисона, уроженца этого местечка. Эта добродетельная женщина в прошлом была широко известна, и многие ее называли Дева Баттермира или «Баттермирская Красавица».
Ее могила находится всего в нескольких милях на общественной земле, совсем недалеко от того места, где был написан этот роман.
Мэлвин Брэгг, Хай-Айреби (1983–1986)