Дева в голубом
Шрифт:
— Пойду поищу туалет. Сейчас вернусь.
От стола я заставила себя отойти медленно и спокойно, но едва войдя в туалет и заперев за собой дверь, наклонилась над унитазом и меня стошнило; все тело сотрясали сильные судороги. Похоже, этого мой желудок давно уже дожидался — из меня извергалось все, съеденное в Швейцарии и во Франции.
Ощутив наконец полную пустоту внутри, я распрямилась и прислонилась к стене кабины, физически ощущая, как на меня падает свет ввинченной в потолок лампы. Напряжение прошло; измученная,
— О Боже, Германия. — Я даже рассмеялась негромко.
Когда я вернулась, заказ уже принесли. Я взяла свою пиццу, переставила ее на соседний столик и села на место.
— Ты как, все нормально? — Рик слегка сдвинул брови.
— Да-да, не волнуйся. — Я откашлялась. — Слушай, мне надо тебе сказать кое-что.
Он настороженно посмотрел на меня, явно не представляя, чего можно ожидать.
— Я беременна.
Рик так и подпрыгнул. На лице его, как на экране сломанного телевизора, замелькали сменяющие друг друга выражения.
— Но это же замечательно! Просто замечательно! Ты же сама этого так хотела! Разве что…
Лицо Рика исказилось настолько, что я с трудом подавила желание погладить его по руке. «А может, соврать? — подумала я. — Это бы все проблемы решило». Вот выход, который мне так нужен. Но я никогда не умела врать.
— Ребенок твой, — заговорила я наконец. — Наверное, все случилось как раз перед тем, как мы снова начали предохраняться.
Рик снова подпрыгнул, сорвался с места и стиснул меня в объятиях.
— Шампанского! — воскликнул он. — Такая новость заслуживает, чтобы отметить ее бокалом шампанского!
Он завертел головой в поисках официанта.
— Нет-нет, — поспешно возразила я, — не надо. Я неважно себя чувствую.
— А, ну да, понятно. Ладно, поехали домой. Прямо сейчас. Вещи с тобой? — Он огляделся.
— Нет. Слушай, Рик, присядь и позволь мне договорить. Пожалуйста.
Он повиновался и вновь настороженно посмотрел на меня.
— Я не еду с тобой.
— Но… разве не для того мы все это устроили?
— Что устроили?
— Ну этот обед. Я был уверен, что мы возвращаемся вместе. Машина ждет, и вообще…
— Это тебе Матильда сказала?
— Да нет, но я подумал…
— Ну так ты ошибся.
— Однако ребенок… мой ребенок…
— Знаешь, давай пока оставим ребенка в покое.
— Это как же так? Не получится.
— Наверное, ты прав, — тяжело вздохнула я.
Рик допил вино и со стуком поставил на столик пустой бокал.
— Знаешь, Элла, тебе все же следует мне кое-что объяснить. Ты так и не сказала, почему сорвалась с места и уехала в Швейцарию. Я что-нибудь не так сделал? Почему ты так ведешь себя по отношению ко мне? Ты словно постоянно намекаешь, что все дело в нас обоих. Для меня это новость. Если уж кому и чувствовать
Я не знала, как лучше растолковать ему все, и, кажется, Рик почувствовал мои колебания.
— Просто скажи все как есть. Прямо и честно.
— Это случилось, когда мы приехали во Францию. Все переменилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Это трудно объяснить. — Я на секунду задумалась. — Знаешь, бывает так: купишь пластинку, ставишь ее раз за разом, уже наизусть все песни знаешь, только и света в окне что эта музыка. Что-то совершенно удивительное. Особенно если это первая твоя пластинка, тебе еще в детстве ее подарили.
— «Мальчишки на берегу. Паруса надуты».
— Точно. Но в один прекрасный день ты просто перестаешь заводить эту пластинку. Нельзя сказать, будто что-то случилось, тому нет причин, это неосознанный жест, эта музыка тебе просто больше не нужна. Она уже не имеет над тобой былой власти. То есть пластинку-то ты можешь поставить и песни будут по-прежнему хороши, но волшебство куда-то ушло. Что-то в этом роде.
— Но с «Мальчишками на берегу» ничего похожего не произошло. Я как относился к этой песенке, так и отношусь.
— Черт бы тебя побрал! — Я изо всех сил грохнула кулаком по столу. — Почему с тобой всегда так?
На нас начали оборачиваться.
— В чем дело? — прошипел Рик. — Что я такого сделал?
— Ничего не сделал. Ты просто меня не слушаешь. Я для примера сказала, а ты на свой лад все вывернул. Ты просто не хочешь ко мне прислушаться, не хочешь понять, что я говорю, — повторила я.
— А что я должен понять?
— Да то, что я больше не люблю тебя! Вот что я все время стараюсь сказать, а ты не хочешь слушать!
— Ясно. — Рик откинулся на спинку стула. — В таком случае почему бы не сказать это прямо? И при чем тут «Мальчишки на берегу»?
— Это просто метафора, мне так легче все объяснить. Но ты умеешь смотреть на вещи только со своей стороны.
— А как еще я должен на них смотреть?
— С моей! — Я изо всех сил стукнула себя кулаком в грудь. — Неужели ты не способен взглянуть на вещи с моей точки зрения? Со всеми ты такой славный, такой покладистый, но ты всегда гнешь свое, всегда заставляешь людей смотреть на вещи твоими глазами.
— Элла, хочешь знать, что я сейчас вижу своими глазами? Я вижу совершенно растерянную женщину, женщину, которая не знает, что ей делать и чего она хочет, и хватается за ребенка, как за спасательный круг. Хоть будет чем заняться. И еще я вижу женщину, которой надоел муж, вот она и трахается с первым попавшимся.
Рик замолчал и отвернулся. Похоже, он сам был смущен собственной прямотой и понял, что зашел слишком далеко. Во всяком случае, раньше он с такой откровенностью не высказывался.