Шрифт:
Jacqueline Wilson
Girls in tears
Text copyright © Jacqueline Wilson, 2002
Illustrations copyright © Nick Sharratt, 2002
This edition published by arrangement with David Higham Associates Ltd. and Synopsis Literary Agency
Соколинская А., перевод на русский язык, 2014
Хорошо иметь подругу. А еще лучше – сразу двух. И чтоб обе – самые близкие. Элли, Магда и Надин учатся в девятом классе. Эту великолепную троицу я придумала всего за полчаса! Я гостила у своей
В конце концов я решила немного развеяться и сочинить какую-нибудь историю про подростков. Я напечатала заголовок – «Три девчонки». Пусть первую девочку зовут Элли, подумала я и напечатала «Элли». Она будет рассказчицей. Элли – веселая, с богатой фантазией и способностями к рисованию. Она совсем не красавица с умопомрачительной фигурой, а самый заурядный подросток и слегка обеспокоена своей полнотой. Я наградила свою героиню маленькими круглыми очками, копной непослушных кудрявых волос – и осталась очень довольна собой.
У Элли, конечно же, должна быть подруга – странноватая девочка-гот. Пальцы словно сами настучали имя «Надин». Пусть она увлекается альтернативной музыкой и одевается во все черное. Надин более отчаянная, чем Элли. Она из тех девчонок, которые могут целый день жевать шоколадные батончики и при этом оставаться тонкой, как тростинка.
Третью девочку – блондинку и хохотушку – я назвала Магдой. Магда помешана на мальчишках, слегка избалованна, но при всем при этом верная подруга.
Вот так. К тому времени как я закончила первую страницу, у меня уже были три героини, я освоила новую клавиатуру и была готова начать повествование.
Об Элли, Магде и Надин вышло четыре книги. «Девчонки и слезы» – четвертая книга из этой серии. Элли, Магда и Надин попадают в истории, которые заканчиваются для каждой из них довольно плачевно. А в какой-то момент они серьезно ссорятся – помирятся ли они снова?
Жаклин Уилсон
1
Девчонки плачут от счастья
В жизни не догадаетесь, что со мною происходит! Я счастлива до беспредела. Хочется смеяться, петь, кричать, и даже тянет всплакнуть. И не терпится поделиться своей радостью с Магдой и Надин.
Я спускаюсь к завтраку, маленькими глотками прихлебываю кофе и грызу гренок, при этом руку аккуратно пристраиваю рядом с тарелкой – пусть все видят!
Жду, когда кто-нибудь обратит на нее внимание. Блаженно улыбаюсь папе и Анне, моей мачехе. Даже посылаю улыбку братцу Цыпе, хотя у него простуда и из носа текут противные зеленые сопли.
– Элли, ты чего скалишь зубы? – гнусавит Цыпа, не переставая жевать гренок с толстым слоем клубничного джема. У нас нет масла, и Анна выдала ему двойную порцию джема. – Хватит на меня пялиться.
– Больно ты мне нужен, Соплюшкин. Можно подумать, на тебя приятно смотреть.
– Ну и не смотри. Я и не собираюсь никому нравиться. – Цыпа так громко шмыгает носом, что мы все морщимся.
– Сынок, дай спокойно позавтракать, – папа легонько шлепает Цыпу газетой «Гардиан».
– Возьми платок, Цыпа, – бросает Анна, не отрываясь от блокнота, в котором она чертит выкройку очередного свитера.
Ладно, может, я чересчур многого хочу от папы и Цыпы, но ведь у Анны глаз наметанный.
– Платки кончились, – победоносно заявляет Цыпа, выдувая из ноздрей пузыри.
– Ой, точно. Вчера не удалось зайти в «Уэйтроуз», – говорит Анна. – Тогда оторви кусок туалетной бумаги.
– Где я ее возьму? – Цыпа вертит головой, точно к нам на кухню вот-вот должны ворваться щенки, как в рекламе, и приволочь рулоны туалетной бумаги. – Мам, ты чего рисуешь? Кролика? Дай посмотреть.
Он тянет к себе лист. Анна не выпускает его из рук. В итоге бумага рвется пополам.
– О боже, Цыпа, я мучилась с этими кроликами с шести утра! Пойди в туалет, возьми бумагу и немедленно высморкайся! Я уже от тебя устала, слышишь?
Цыпа вздрагивает и обиженно сопит. Он выбирается из-за стола и трусливо пятится вон из кухни, в руке – половинка листа бумаги. Он виновато бросает добычу на пол и кидается к дверям, губы у него дрожат. В следующий миг из холла доносится громкий рев.
– Анна, он плачет, – говорит папа.
– Слышу. – Анна берет новый лист бумаги и опять принимается за эскиз.
– Какая муха тебя укусила? Он всего-навсего хотел посмотреть. – Папа складывает газету и встает, на лице его написана мука. – Пойду успокою беднягу.
– Давай, – говорит Анна сквозь зубы. – Он ведь и твой сын тоже, хотя когда он ночью пять раз просыпался из-за заложенного носа, ты, насколько мне помнится, спал как сурок.
– Неудивительно, что у него забит нос, раз ребенок не может высморкаться. Почему, скажи на милость, в доме нет ни носовых платков, ни масла? Я, признаться, полагал, что это предметы первой необходимости.
– Кто бы спорил. – Анна продолжает рисовать, но рука у нее чуть дрожит. – Они появляются словно по волшебству, потому что один из нас каждую неделю таскается в супермаркет.
Это просто невыносимо. Еще немного, и от моего приподнятого настроения не останется и следа. Пальцы на магической руке сжимаются в кулак. Что такое творится с папой, Анной и Цыпой? Почему они никак не уймутся? Неужели папе так трудно пойти Анне навстречу и раз в неделю ходить за продуктами? Неужели Анне так трудно придержать язык? Неужели Цыпе так трудно высморкаться? Почему вместо всех этих элементарных вещей они устраивают дурацкую сцену: папа кричит, Анна вот-вот заплачет, Цыпа орет, будто его режут?