Девиант 2
Шрифт:
Чаще всего эти угодья просто жуткие сами по себе. Оттого урон проходит либо по разуму, либо по духу. С первым проблемы разве что у Камня и Седого, но старик довольно устойчив и к сумасшествию не склонен.
С духом же огромные проблемы у Занозы, а потому зелье спокойствия перекочевало к ней еще до входа в угодья. Если не считать Виза, то дух у девушки — самая низкая характеристика и слабейшее место в нашей команде.
У Камня ниже всего разум — восьмерка. У Седого разум, но по цифрам там «не твоего ума дело», как он выразился. У меня по-прежнему отстает тело, но десятка, это уже приемлемо. А вот у Занозы в духе всего семь.
Сильней всего дух падает, если умирает кто-то из союзников, особенно если он был дорог человеку. Так что Виза мы теперь оберегаем еще больше. На втором месте, сейчас без шуток, но надо следить за запасом кофейного зерна. У Занозы реально зависимость и от кофе она немного улучшает дух. В противовес этому, без кофе дух постепенно падает сам собой.
Ну и негативно влияет любое развитие событий не в нашу пользу. То похищение на самом деле ее сильно подкосило и Заноза прошла по грани.
Но сейчас мы бодры, веселы, вооружены и вообще нулевые угодья вряд ли похвастаются какой-то серьезной жутью. Скорей всего мы встретим обычных противников, которые банально попытаются нас убить. По крайней мере, со слов Занозы, в Вавилоне в нулевки ходят дети и бомжи. Первые ввиду отсутствия опыта, просто чтоб его набраться. Вторые, потому что в нормальных угодьях им голову открутят еще на входе.
Так что и мы невольно расслабились, насколько это вообще было возможно.
А потому тут же не заметили датчик в дверях, ведущих во второй зал. Стоило Камню только шагнуть туда, как освещение моментально сменилось на красное, затрещала сирена, больше похожая на звон старого будильника. Но самое паршивое, это решетки, упавшие с потолка и перегородившие выход и все окна.
Какофония продолжалась около минуты, за которую мы вообще с места не сдвинулись, держа оборону в первом зале. В абсолютно пустом огромном зале.
После чего все стихло также внезапно, как и началось. Разве что освещение хоть и перестало мигать, но осталось менее ярким. Ну да, решетки тоже никуда не делись.
— Паршиво, — прокомментировала Заноза.
— Ловушка? — спросил Камень.
— А ты сам как считаешь? — елейным голосом ответила девушка.
— Спокойствие, только спокойствие, — процитировал я классику. — Не суетимся. Мы так и так планировали зачистить угодья полностью. Просто осматриваем стены, ищем план здания, карту или просто не перекрытые выходы. Ну это так, на всякий случай.
— Пошли уже, — буркнула девушка.
Внутри галерея представляла собой множество квадратных и прямоугольных залов разного размера. Отличалась отделка, материалы, иногда свет, но суть одна и та же. Просто один зал с картинами переходил в другой.
Я внимательно следил за ними на карте, но все было в порядке. Геометрия не нарушалась, скрытых комнат тоже вроде бы не было. Сначала мы пытались переходить из зала в зал «змейкой, чтобы не оставлять за спиной неизвестных помещений.
Но потом забили, потому что их было слишком много. Мы битый час просто ходили по пустым помещениям и разглядывали картины. Иногда их было много и в разных стилях. Иногда по одной маленькой картине во всю громадную стену, словно пустое пространство должно было подчеркнуть ее важность.
Иногда картины были огромными, практически от пола до самого потолка. Но ни одна из них не была духовным объектом. Когда все вокруг чистенькое и стерильное, очень сложно понять, где лут, а где декорации.
— Пространство на вырост? — буркнул я, когда мы проходили очень длинный коридор, увешанный абстракционизмом.
— Или охотник настолько слаб, что пытается нас уморить. Чтобы потеряли бдительность.
— Картины, будто живые, — произнес Камень.
— Может мы в каком-нибудь бесконечном лабиринте? — предположил я.
— Тогда мы не смогли бы вернуться, — возразила Заноза. — А мы в самом начале круги делали, чтобы все осмотреть. Да и ваши расширения для интерфейса с картами тогда бы сбоили.
— Нет, реально как живые.
— Да, Камень, мы поняли.
— Нет, серьезно, посмотрите, они движутся.
Вот тут все и напряглись. В любом другом месте и времени Камень бы получил прозвище по типу шизика, но только не в чертогах. Тут все может быть. А если уж кому-то мерещится что-то странное, то девять из десяти, что ему не мерещится.
Это была огромная картина два метра высотой, которая тянулась во весь коридор. Полотно от одного входа до другого, а топали мы прилично. И было бы что рассматривать, да только на картина было изображено море.
Обычное синее море, ну или океан. От края до края вода, волны, пена и немного неба. И так на всем протяжении.
Мы вгляделись в изображение, нарисованное масляной краской. Вроде бы волны как волны, застывшие на месте. Нет, нарисовано, конечно, очень красиво и даже натурально, но блин.
— Вроде просто странная картина, — неуверенно произнес я.
— Да нет, — стоял на своем Камень. — Точно говорю, волны как будто движутся.
— Не движутся.
— Ну, сейчас вроде нет. Но когда идешь, кажется, будто движутся.
Я хотел было зачитать ему краткую лекцию по особенностям человеческого восприятия и о том, как мозг может интерпретировать увиденное, даже вспомнил парочку занимательных экспериментов на эту тему. Но случилось непредвиденное.
Седой на кой-то хрен подошел и потыкал в картину пальцем. Разумеется, проделал в ней дыру, но когда он убрал руку, дыры не оказалось. Вместо этого на нас полился поток воды, который прямо на глазах начал расширяться.
Будто бы пробку выдернули. Вот тонкая струйка в одно мгновение расширяется до мощной струи, в следующее Седого сбивает с ног мощная волна, а еще через секунду вся океанская толща вырывается с холста прямо на нас.
Меня снесло и поволокло по коридору стремительным потоком, как и остальных. Вдохнуть не получалось, я моментально наглотался воды, которая на вкус четко отдавала краской и была слишком густой.
А еще от нее жгло глаза. Но в остальном это была обычная вроде как вода. Нас несло по коридору, вбивало в стены и перегородки, барахтало и несло дальше. Кто-то кричал и матерился отборными эпитетами. Что делали остальные — я не слышал, краска в уши забилась.