Девиант 2
Шрифт:
— Не специально.
— Не имеет значения. Ты выбрал сторону. Мы либо вместе выиграем, либо вместе проиграем.
— Только у меня жизнь одна, а последователей у тебя больше.
— Хочешь, чтобы я соврал, что ты у меня особенный и самый любимый?
— Было бы неплохо.
— Деви, за все тысячи лет, что я веду Чертоги, я еще ни разу не встречал игрока, похожего на тебя. У меня есть ощущение, что в этот раз все будет иначе. Считай это интуицией, но я уверен, что в этот раз мы сможем разгадать эту головоломку
— Перебор, — хмыкнул я. — Ты даже не старался.
— Я и не пытался. Я просто пригласил тебя, чтобы познакомиться лично. И сказать, что эта партия итак стала слишком сложной. Так что дальше ты уж как-нибудь сам. Но я буду рад, если ты выберешься.
— И что, даже совета не дашь? Не будет напутствия на дорожку?
— Хлебальник надвое не треснет?
— О, узнаю Амодеша. Ладно. Подведем итог. Ты замутил какую-то бредятину про три прохождения, но она ложь. Но не совсем ложь. Пройти все же надо, но не для того, чтобы встретиться с тобой и загадать желание. Но желание загадать можно, но не тебе. Исполнять будет кто-то другой. И что делать после трех прохождений твоих чертогов, чтобы попасть в последний чертог — ты не знаешь. Все верно?
— А ты начинаешь мне нравиться.
— Получается, есть кто-то выше вас. Круче покровителей. И он оставил вам пасхальное яйцо, как-то связанное с твоими чертогами. И вы все за ним бегаете, но понятия не имеете, где оно и что это вообще такое. То есть игроки — это мальчики на побегушках у других мальчиков на побегушках.
— Никто не любит умника, — вежливо улыбнулся он.
— И теперь вопрос. Насколько эта информация… Общеизвестна?
— Скажем так, те кто в курсе, не считая покровителей, должны сидеть очень высоко. Настолько, что тебе лучше с ними не связываться.
— И зачем эта информация мне?
— Если ты должен поскользнуться на лестнице и сломать шею, но ты об этом знаешь заранее, то поскользнешься ли ты? Пойдешь ли ты вообще по лестнице в таком случае? Знания меняют будущее.
— Ты знаешь будущее?
— Нет. Никто не знает, магия хроноса вне наших возможностей. Но я знаю, что ни один мой последователь без этой информации не преуспел. А их были тысячи. Зато мои последователи, примерно понимающие, что на самом деле происходит, прошли гораздо дальше.
— Для этого ты хотел, чтобы я выпил твою кровь? Чтобы стать аватаром и попасть под твой контроль?
— И стать сильнее. Не забывай, чумные тебя почти не чувствовали в начале партии. Комедия распознала и не убила.
— Последний вопрос. Кто-нибудь проходил чертоги трижды?
— Мои последователи — нет.
— А не твои? — насмешливый взгляд и изогнутая бровь были красноречивее любых ответов. — Понятно. Не вмешивается он в партию. Как же.
— Эй, это другое. Убивать игроков — нельзя. Не баланс. Поэтому приходится убивать всех.
— В смерти все равны?
— Да, если ты не последователь Вечной Госпожи. Ее миньоны ровнее.
— Кажется, я ошибся командой.
— Это точно. Ладно, Деви, с тобой, конечно, весело, но твои друзья наверху заждались, а проявлять бар для игроков тоже, знаешь ли, не просто. Так что, если ты больше ничего не будешь заказывать, то попрошу свалить отсюда нахрен.
— А если буду?
— Стакан воды — десять черепов.
— А рюмашка той чудо-настойки? Не для себя, для друга.
— Четыре тысячи черепов.
— Я буду жаловаться в антимонопольную службу и в потребнадзор. Скажу, что у вас тут сотрудники без прививок работают.
Амодеш посмотрел на пару чумных, что сейчас столкнулись в проходе и никак не могли разойтись.
— Медкнижки у них есть, а всех крыс доела Комедия. И проверяющие ничего не увидят, у них глаз нет, — он многозначительно кивнул на дальний столик, где стояла трехлитровая банка.
— Отстой, — вздохнул я, вставая со стула. — Не приятно было пообщаться.
— Не взаимно, — усмехнулся Амодеш.
Когда дверь закрылась, бармен устало облокотился о стойку и почесал за ухом панду, неотрывно лакающую божественную амброзию из блюдечка.
— Алкоголик, — вздохнул он. — Что скажешь по нему?
Панда на мгновение подняла голову, облизала мордочку, фыркнула и вернулась к блюдцу.
— Очень информативно. А ты что думаешь?
Куча хлама поскрипела, зашевелилась, но затем, будто передумала и снова рухнула на место.
— Никакой помощи от вас, нахлебники. Идите, поиграйте на улице.
Хлам медленно собрался в голема, только в этот раз не такого угрожающего, более призмисто. На полу остался лишь поднос, правда, уже без черепов.
— Вот бы сей-йча-а-а-ас пое-е-е-есть, — прокатился металлический лязг по залу. — Хо-о-оть ко-о-осточку поглода-а-ать.
— Не паясничай. Катись уже отсюда, там снаружи полно косточек, глодай сколько влезет. А ты чего глазки строишь? Думаешь, если милый, то все можно? Катись с братом.
Амодеш щелкнул пальцами и Трагедия с Комедией просто растворились в воздухе. Через пару мгновений дверь отворилась и в зал ворвались клубы сизого дыма. Вслед за ними вошел и их обладатель.
Громадный мужчина боком протиснулся в дверной проем, при этом ему даже пришлось пригнуться. Поэтому сначала в двери появилась длинная сигара, а уж затем и сам посетитель.
Человек великанских габаритов, одетый в домашний халат и мягкие тапочки, прошлепал до барной стойки и уселся на освободившийся стул. Амодеш молча достал два бокала и принялся смешивать содержимое различных бутылок в причудливый коктейль.
Здоровяк хмыкнул, помахал другому посетителю, дождался весьма глубокого поклона от Слепого Художника и сосредоточился на своем бокале.