Девиант
Шрифт:
У обгоревшего подельника карт оказалось не в пример меньше, всего пять, включая пустышки. Я быстренько пробежался по всему собранному добру, но кроме щита больше ничего третьего ранга не оказалось. Да даже второго не было, но и нулевок тоже.
Я присел на скамью и начал перебирать свою колоду в поисках черепов. Найдя, вытащил из карты одну кристаллизованную душу и вложил ее в карту щита. Остался всего один череп. За двоих людей мне в сумме накинуло тридцать осколков, похоже их количество увеличивается в зависимости от силы противника. Или от уровня.
Опыта тоже прилично оставили,
Я размышлял об этом, пока сортировал колоды, разделив их на три стопки. Самую большую убрал подальше. Там у меня еда, материалы для крафта и все, что вряд ли может внезапно понадобиться.
Во вторую стопку вошло оружие, зелья и прочие артефакты, которые могут потребоваться прямо во время боя. Ее я поместил в самый удобный кармашек на поясе. Туда же положил шипастый щит и новенькую биту с гвоздями. Подумав, добавил туда карту с последним оставшимся черепом, мало ли потребуется быстро зарядить что-нибудь.
Третья стопка — все, что требовалось расфасовать в спокойной обстановке по первым двум.
А вот с духовным щитом все совсем неудачно получилось. Впитав один заряд, он ушел в пятидневный откат. Получается, если у щита или артефакта два заряда и их восполнять черепами, то откат начинается после восполнения всех зарядов. Первый раз я восполнил щит еще в кинотеатре, а второй раз сейчас. Занимательно. А если бы я использовал не черепа, а что-то более подходящее? Револьвер тоже можно будет перезарядить один раз? Кстати, тут ничего не сказано про откат. Получается, его можно заряжать бесконечно?
Столько вопросов, а так хочется жрать. В старом трехствольном пистолете была одна пуля. В новом револьвере, в который тот превратился, восемь зарядов. Получается, он просто добавил пять патронов, плюс один остававшийся с предыдущей версии? Живем, в общем-то. Для чумных есть копье и бита с гвоздями. А для людей Сборщик Душ.
Кстати, о чумных. Один как раз сумел выбраться из саркофага в склепе, обычная нулевка. Седой же чуть ли не с радостью подскочил в его сторону и с размаху впечатал кулаком зомби по роже. Затем еще и еще раз.
Я помнил, насколько чумные сильны, даже нулевки. Но Седого это явно не волновало. Он избивал зомбаря, словно боксерскую грушу, а когда ему это надоело, взял гитару. Он держал инструмент за гриф и намеревался нанести удар.
— Может биту возьмешь? — сжалился я над инструментом.
— Биту? Скажи, Девиант, разве твоя бита может делать так?
Он ударил чумного корпусом гитары и я понял, о чем он говорит. Во-первых я заметил некий хлопок в месте удара, будто волна воздуха разошлась в стороны. А затем .услышал мелодичный звон, будто кто-то ударил по струнам. Мелодия удара, об этом говорил Седой.
Да и непохоже, что конкретно этому инструменту повредит подобное обращение. Гитара выглядела тяжелой и достаточно прочной, хотя старик весьма ловко с ней управлялся.
Он выглядел как человек, который очень любил драться, но никогда не умел. Есть такой тип мужчин, которым хорошая потасовка всегда в радость, чтоб с разбитыми носами и губами, гематомами, но без серьезных последствий. Просто помахать кулаками от души, но чтоб с такими же, как он. Не с обычными мирными беззащитными ребятами, а чтоб на равных.
В каком-то смысле Седому это место очень даже идет. Странный человек. А значит, интересный. Всегда любил копаться в душах у таких людей, потому что именно у них за плечами находятся по-настоящему стоящие истории.
Но для этого еще будет время, если мы оба сможем выбраться. Кстати, об этом.
— Надо выдвигаться, — произнес я. — Мы тут слишком нашумели, а чертоги любят тишину.
И стоило мне это сказать, как над нашими головами раздалась сирена. Низкий, пронзительный вой, который накрыл с неба весь город. Сирена верещала так, будто кто-то пытался разбудить даже мертвых. И самое паршивое, что именно это у них получилось.
Пока мы озирались по сторонам, я наконец-то догадался перевести взгляд куда надо. Вывел перед глазами карту и не сдержался, выматерившись.
— Купол сжимается, — пояснил я. — Та черная стена. И, судя по скорости, нас накроет через несколько минут. Надо бежать.
Вой сирены оборвался внезапно, но в ушах продолжало звенеть. Мы быстренько покидали вещи в карты, проверили, ничего ли не забыли. Я вооружился дубинкой, но Седой от копья отказался.
И в этот момент земля у ближайшей могилы начала шевелиться, вздымаясь и бурля. Тут же зашевелился обгоревший труп в знакомых конвульсиях. Точно так же оживали чумные, только этот сбрасывал с себя пласты обгоревшего мяса. Зато под ним обнажилась сухая серая плоть чумного.
Мелодичный звон удара и голова горелого разлетелась осколками черепа. Никакой крови или мозгов, внутри была все та же мерцающая паутина, как и у прочих чумных. Мертвый пытался восстать, причем как-то слишком быстро.
Мы с Шаполахом обыскали всю заправку, а никто из погибших ребят не проявлял признаков нежизни.
— Сирена поднимает мертвых, — подвел я очевидный итог и почесал ухо.
Из ближайшей могилы показалась рука очередного зомби, который пытался выбраться на свободу. А гул в ушах после воя сирены так и не прошел. И только тогда я понял, что это другой звук, новый. Я даже замер на мгновение, прислушиваясь.
Гул был тихим и назойливым, но он все нарастал. Поймав мой задумчивый взгляд, Седой пояснил.
— Звук тысячи голосов, топот тысячи ног. Сюда приближается армия таких же уродцев, — он кивнул на могилу, из которой уже показалась лысая голова зомби.
— Купол сжимается, — догадался я. — И гонит чумных со всех окраин.
— И поднимает тех, кто раньше оставался просто мертв.
Несмотря на его, слегка витиеватую манеру разговора, я понял, что он говорит о манекенах. И действительно, теперь и я начал различать звук более отчетливо. Там, откуда я пришел, раньше не было столько чумных. Если только большая часть чумных не оставались неподвижны в каких-нибудь точках спауна лута.