Девичник. Тихие омуты
Шрифт:
Что тут началось! Я ввергла всех своих родственников в шоковое состояние.
— Ты разве не знаешь, что это за профессия? — многозначительно спрашивала меня мама. Я не выражала никакого желания поддерживать разговор, папа тактично молчал, поэтому говорить приходилось ей одной. — Все эти секретарши — любовницы своих боссов. Понимаешь, девочка моя, тебе придется заниматься не только деловыми бумагами и телефонными звонками. Твои познания в компьютере — не самое важное условие для приема на работу.
Мне казалось, что бурю, которую вызвало мое решение,
— Знаешь, как тебя будут называть? — Мама не желала сдаваться. — Секретутка! Улавливаешь ассоциации?
— Мама, оставим эту тему. Я иду на курсы. Секретуткой я не стану, не беспокойся. — Я решила, что нужно хоть как-то ее успокоить. Но мама есть мама, и чтобы наставить меня на путь истинный, она подключила даже бабушку. Но получилось так, что бабушкины нравоучения оказались не такими, на какие рассчитывали родители.
— Главное, оставайся собой, внученька, — ласково глядя на меня, сказала бабушка, когда выслушала обе стороны.
Я знаю, почему она всегда была на моей стороне: я ее точная копия. И этот нос с горбинкой, и овал лица, и карие глаза, над которыми изогнулись темные брови. Сама себе я не кажусь красивой, а вот бабушка — другое дело. Она была настоящей красавицей, в каждом ее жесте, взгляде сквозило истинно женское кокетство, замешанное на уверенности в своем обаянии. Как бы перенять и это? Похоже, мне досталось лишь внешнее сходство, характер у меня папин. Он человек спокойный, незаметный, но при этом очень надежный, человек, который отвечает за свои слова. Таков отец, такова я. Вот вам странная смесь маминой мамы и моего отца.
— Она — твоя копия, — говорит мама отцу, когда хочет указать на мои ошибки.
— Она — точная копия моей любимой тещи, — говорит отец, когда недоволен мной.
Я согласна и с тем и с другим. Сходство с бабушкой нравится мне больше всего. Мне кажется, я даже разговариваю, как она. Теперь, когда бабушки уже нет, я живу в ее квартире и иногда ощущаю ее незримое присутствие. Это что-то очень теплое, нежное, что защищает меня в критических ситуациях. Что-то успокаивающее, дающее надежду на лучшее…
Пока я раздумывала над тем, какие у меня удивительные способности и как я их использую, с того конца телефонного провода на меня обрушился поток обвинительной речи. По-видимому, мне повезло, что я настолько глубоко ушла в свои мысли. Вася не стеснялась в выражениях. Я смогла уловить финальные аккорды:
— Мне нет дела до того, в каком свете ты видишь мое будущее. Оно меня вполне устраивает, слышишь? И на кой черт ты будоражишь меня, когда я только-только начала приходить в себя?! Мне хорошо, и это не иллюзия. Если тебе больше нравится, когда я не нахожу себе места, когда мне одиноко, когда…
— Вась, ну что ты так завелась? — Мне было тяжело выслушивать несправедливые обвинения в свой адрес.
— Это ты меня завела!
— Чем, ради бога, чем?
— Мне не понравилось это твое «видимое благополучие», — медленно выговаривая слова, ответила Вася. Высказав все, она успокоилась.
— У тебя пошаливают нервы.
— Сама знаю.
— С чего бы это, если только несколько дней назад закончился твой медовый месяц? Если тебя все устраивает в будущем и настоящем? — Я чувствовала, что у Васи с Левой есть разногласия. Я хотела именно от нее услышать об этом, но она не желала признаваться в их существовании.
— У меня все в порядке. — Вася старалась говорить как можно убедительнее, забывая о том, что провести меня невозможно.
— Просто я хотела тебе напомнить, что самое главное наше богатство — отношения, чистота чувств.
Я не выкручивалась и не собиралась читать нотации. Я знала, что там, где заканчивается доверие, искренность, не спасут никакие самые запредельные степени ноликов в банковских счетах. Там, где нет повода для разговора за общей трапезой, нет уюта даже в самом шикарном, просторном современном доме. Там, где появилась трещина в отношениях, автоматически рождается все более крепнущее желание одиночества. Им есть где укрыться друг от друга. И вот тогда этот огромный дом превращается в ловушку — место обитания двух уже фактически чужих людей. Только они не сразу осознают это.
Я видела, что в отношениях Васи и Левы пока все в порядке. Но нечто едва уловимое было в этом оранжево-желтом облаке, которое окружало едва созданную семью. Я четко его видела. Это было что-то темное, бесформенное, исходящее изнутри. Именно оно порождало ощущение, что у Лузгиных не все в порядке. Пока даже я не могла сказать наверняка, что меня беспокоит. Может быть, я слишком хочу, чтобы у моей лучшей подруги все было хорошо, и придираюсь к мужчине, который, кажется, совершенно вскружил голову Васе?
— Ты говорила, что у нас все будет замечательно, что через девять месяцев у нас родится прекрасная рыжеволосая девчушка с голубыми глазами, — с нескрываемым волнением тараторила Вася. Она успела отдохнуть после первого выпада в мою сторону и теперь снова была полна решимости раздуть настоящий пожар из моего неосмотрительного заявления. Вася — мастер на такие штучки. Еще немного — и все будет гореть синим пламенем. Придется его тушить. Кому? Мне, разумеется.
— Вася, угомонись, — миролюбиво произношу я.