Devil ex machina
Шрифт:
Фаина громко чихнула и спешно закрыла холодильник. По стене в смежной комнате постучали.
– Будь здорова.
Фаина привычно поблагодарила в ответ и задумалась. Хоть бы остался Анаком. Должен был остаться. Обязан. Хлеба можно попросить у кого-нибудь, майонезом намазать – и с лапшой. Главное кипятка побольше, чтобы разбухла. Можно будет наесться часа на три, а там что-нибудь придумаем.
Фаине прекрасно было известно, что кроется под этим «что-нибудь придумаем», сказанным лишь бы отмахнуться от принятия конкретных решений. В зависимости от настроения она либо напьется
Повезло – в ящике с хлебными крошками обнаружился прямоугольный пакетик с изображением лапши, сыра и бекона. Любимый вкус. В детстве они с друзьями собирали монетки только ради того, чтобы всей толпой прогуляться в магазин в конце улицы, рассесться на лавочке где-нибудь подальше от дома (и бдительных родителей) и съесть хрустящую лапшу без заварки, посыпав сухую вермишель острой приправой на вкус точь-в-точь как Кириешки.
Это был настоящий праздник детства, восторг, взращенный родительскими запретами. Сейчас в супермаркетах попробуй найди такую упаковку – всюду какие-нибудь дошираки, роллтоны и прочие бичпакеты для тех, кто не изведал вкуса истинной лапши быстрого приготовления, дешевой, грубой и максимально вредной.
Фаина нашла миску поглубже, раскрыла пачку, аккуратно высыпала содержимое, чтобы не раскрошить вермишель, затем посыпала ее приправой из двух пакетиков: первый – обычный, главный вкус и второй – ядреный, добавляющий остроты. Раньше вместо него плавал янтарный жирок, придающий блюду особую душистость. Он превращал обычную воду в подобие куриного бульона. Но раньше все было лучше. Чем чаще это понимаешь, тем ты старше.
Взяв чайник, девушка взглядом простилась с лапшой и обещала ей скоро вернуться.
А на кухне, распахнув окно, сразу на нескольких фронтах орудовал Ян – слегка вспотевший, полный энергии от захватившего его творческого приступа. Он одновременно следил за ломтем свинины, шкворчащим на сковороде с высокими краями, деревянной лопаткой помешивал пузырящийся соус цвета ядерной паприки в маленькой кастрюльке рядом, а также, закинув полотенце через блестящее голое плечо, безмятежно шинковал чеснок.
«По крайней мере, он не вурдалак», – заметила Фаина про себя и про себя же усмехнулась.
Это было бы слишком тривиально. Новый сосед, странное поведение, внешность, которая выделяется на фоне местного контингента – все по канону, казалось бы. Смело пиши книгу, успех обеспечен. Но любая жизнь, даже самая унылая и скучная, сложнее книги с ее хитросплетениями и перипетиями.
Не-вурдалак, как обычно, и бровью не повел, когда Фаина вошла в благоухающую обитель мяса и специй. Будто ее не существует. И это устраивало обоих. Заговори он с нею, девушка не знала бы, как ей быть. Сейчас его поведение не выходило за привычные рамки, и потому было удобным.
Впрочем, когда Фаина пробиралась к раковине по узкому проходу мимо единственного стола, местный кулинар все же отреагировал на ее присутствие. На мгновение он остановил свои благородные кисти, видимо, чтобы не порезаться, если гостья окажется столь неуклюжей, что заденет его локоть. По правде говоря, этого от Фаины стоило ожидать с высокой вероятностью.
На пару секунд смолкло и вновь застучало лезвие по деревянной дощечке, со специфическим звуком измельчая ароматные белые зубчики. Ловкие пальцы мелькали в этом маленьком смерче, слегка заворожившем Фаину, как и любое кулинарное шоу в детстве. Она открыла кран и подставила носик чайника, думая о своем. Шум воды перебивал звуки, исходящие от плиты.
«Сегодня наш шеф-повар не столь амбициозен, чтобы занять обе плиты, так что достать кипяток все-таки удастся».
Мокрое дно чайника зашипело над цветком синего огня, пока Фаина наслаждалась видом и запахом добротного куска свинины на антипригарной поверхности. Кажется, Ян посыпал его крупной морской солью и перцем. Сердито и аскетично. А мясу большего и не требуется. Схватить бы этот ломоть прямо сейчас и вгрызться зубами в упругие прожаренные волокна… Ожог кипящим маслом обеспечен, но слишком безумен оказался голод. Он больше не хотел ждать. Не мог ждать лапши, пока кто-то жарит себе неприлично большой кусок мяса.
Девушка уловила короткую усмешку у себя за спиной, моргнула, прищурилась и чуть повернула голову, чтобы краем глаза проверить, не ослышалась ли. Кажется, ослышалась. Да и что смешного она сделала? Или подумала… Гордон Рамзи местного разлива с меланхоличным выражением лица дошинковывал последний зубчик и приступал к лимонам. Красиво жить не запретишь, подумала Фаина и собиралась отвернуться, но следующее действие Яна не могло не привлечь ее внимания.
Парень поднял нож на уровень глаз и осмотрел его, будто взглядом измерял остроту лезвия. Затем распахнул губы, желая провести по языку тупой стороной лезвия и избавиться от едкой чесночной эссенции. В этот момент их взгляды пересеклись.
Фаине показалось, вот сейчас он точно порежется, и из приоткрытого рта хлынет гемоглобиновый соус, чтобы смешаться с чесноком и лимоном. Но ничего подобного не случилось. Ян со скучающим видом отвел пугающе зеленые глаза, затем медленно отложил нож и направился мыть увесистые толстокорые плоды. Движения его рук и плеч так и кричали о некоем сдерживаемом порыве, действии или фразе. Фаина поймала себя на мысли, что ей стало легче, когда она перестала видеть нож в его руках. Но придавать особое значение этой мысли девушка не стала.
«Самообладания ему не занимать, как и мне. Интересно, сколько я уже торчу здесь в его аристократической компании? Держу пари, мое присутствие его нервирует, как и присутствие любого другого человека поблизости во время кулинарных изысканий. Хотя выглядит он вполне себе холодно. Только в движениях считывается легкое раздражение, и я могу это заметить. Стоит, наверное, уйти отсюда и дождаться, пока мой металлический друг свистнет, но когда еще выпадет возможность под невинным предлогом побывать в обществе умопомрачительно прекрасного куска мяса, а заодно и молодого мужчины, который его готовит?»