Девочка для Генерала. Книга первая
Шрифт:
— Платье, Воробушек?.. Трусы?.. Конкретнее!
У него внутри что-то взорвалось. Это как спуск курка. Когда ты долго сидишь, выслеживаешь цель, выбранную жертву, потом появляется возможность выстрелить, и ты даешь волю оружию. Видишь, как жертва, пораженная выпущенной тобой пулей, заваливается, а в груди распространяется тепло.
Катя, по-прежнему не отводя взгляда от его лица, чуть приоткрыла губы, округлив их.
— Мы уберем…
Он, мать твою ж, опытный мужик, не понял, о чем эта
Она показала.
Пальцами.
Причем его пальцами.
Убрала сначала платье, а потом поддела трусики.
— Бирюзовые, — снова выдохнула и облизнула губы.
Вид кончика розового языка, показавшегося и тотчас скользнувшего вниз, заставил его приглушенно рыкнуть. Коваль хотел этот язык! На своем теле. На своем члене.
Его пальцы сильнее отодвинули край трусиков и дотронулись до мягких складочек.
Катя заметно заволновалась, сильнее вцепилась пальчиками в его руку, оставляя небольшие следы от ноготков.
А потом резко выдохнула и отпустила себя, расслабилась.
Более того, не успел он пальцем приоткрыть складки, проверить, какая она мягкая внутри, она снова заговорила:
— Я… правильно показала, да?
— Правильно, — утробно ответил он, чувствуя, как его член дернулся от болезненного напряжения.
Коваль ещё ничего не решил. Сдернет к херам трусики, потом посмотрит.
Но, кажется, кто-то сегодня настолько довел себя до края, что перестал чувствовать опасность, исходящую от мужчины. От него.
Катя, не отрывая одну руку от подоконника, вторую опустила на его плечо. Пальчики дрожали, он чувствовал их трепет. Между тем, она опустила их. дотронулась до его кожи. Распластав пальцы, вцепилась уже в плечо.
И надавила на него, подталкивая Руслана вниз.
Их взгляды встретились.
Её серо-голубые и его антрацитовые. Женщина и мужчина.
Они понимали, что она, даже если будет давить изо всех сил, не сдвинет его даже на миллиметр.
На всё его воля… Подчиниться её желанию, её требованию, её смелости, или всё оставить, как есть.
Пальцы Руслана чувствовали мягкую бархатистость девичьего лона. В комнате образовалась тишина, лишь их дыхание и стук сердец нарушали его.
— Вторую ногу задери и попу приподними.
Он сам не узнал своего голоса. Охрипший, какой-то надсадный. Такой бывал у Руслана, когда он, например, долго находился в противогазе или кричал, стараясь перекричать посторонние шумы.
Никогда с женщиной.
Рука на его плече задрожала сильнее.
На мгновение Ковалю захотелось верить, что от пробуждающего желания.
Катя послушалась приказа.
Как только поставила и вторую ножку на подоконник, Руслан сразу же сдернул с неё трусы, откинув их подальше. Бирюзовые. синие, да хоть с единорогами! Ему
Катя так и не убрала руку с его плеча.
Снова надавила.
— Сделай мне приятно… Генерал…
От его погонялы, что он получил вечность назад, прозвучавшего из её уст. Руслана пробрало до костей. Никогда ранее он не реагировал столь яростно, остро на постельные игры. На просьбы. Не приказы. Ему приказывать — себе дороже.
Катя просила. Нежно и, между тем, так призывно, что устоять было невозможно.
Нереально.
Генерал, не отпуская взгляда от серо-голубых глаз с трепещущими длинными ресничками, опустился на одно колено. На лице Кати промелькнуло на долю секунды удивление — она сама до конца не верила в авантюру, которую только что затеяла.
Что ж, маленькая, сама напросилась.
Даже в полумраке спальни Руслан видел, до чего она красивая. Там. Аккуратные губки, минимум волосиков. Идеальная.
Созданная для него. Для его ласк. Для его губ. Для его члена.
Глухо застонав, Руслан двумя пальцами развел складочки в стороны и накрыл их губами. Шелковистая, нереально нежная. Совершенно забытые ощущения, когда ты накрываешь плоть ртом, вбираешь в себя складки, чувствуя, как набухает клитор.
Ножки Кати задрожали, интуитивно сдвинулись, но натолкнулись на преграду в виде его руки и головы.
Плевать, пусть сжимает сильнее. да хоть ступни ставит ему на плечи.
В голову ударила кровь. Руслан провел языком по раскрытой плоти один раз.
Второй.
Его накрыло ещё сильнее. С головой. Это как в шторм, бушующий в океан, когда сначала волны небольшие, предвестники надвигающегося урагана. А вот потом…
Так и с Катей. Какая же она вкусная! Нереальная. Его личный океан свежести и чистоты. И ножки дрожащие кстати. Говорящие о том, что он, черт возьми, первый, кто к ней прикасается именно так.
Руслан провел языком от клитора и ниже.
Катя охнула. Послышался скребущий звук — это она ноготками по подоконнику.
Мало!.. Он хотел слышать её стон.
Удовольствия, страсти. Хотел, чтобы она изнемогала под ним, под его языком, чтобы подмахивала попой, чтобы пальцы запустила в его волосы, прижала голову, вдавила, дала понять, что не отпустит его, пока не получит своего. Оргазм. Пока не затрясется в его руках, исторгая один стон за другим.
Он пил сладость её лона, как одержимый. Сам себя не узнавал. Желание настолько скрутило его, что в ушах зашумело, каждая мышца во всем теле напряглась, яйца, казалось, сейчас взорвутся. Если бы его в тот момент спросили, испытывал ли он когда-то ранее такое сильное возбуждение и сдерживался, он ответил бы, что нет.