Девочка для Маршала
Шрифт:
Кир не стремился меня обидеть или унизить. Фиксируя в своей голове этот пункт, я продолжила ужинать.
— Мы не роботы, чтобы во всём подчиняться логике, — ответила я словами папы.
— Ерунда. Но предположим, что это так. Давно ты занимаешься фотографией?
— Тебе это интересно? — я со скептицизмом посмотрела на Кира.
О своей работе я могла разве что поговорить с отцом. Маме было достаточно и того, что у меня есть заработок. Ева находилась в вечных поисках богатого ухажера. А друзья… У меня всегда были знакомые, но не друзья. Как-то так сложилось
— Я пытаюсь с помощью дополнительной информации больше узнать о тебе. Досье дает лишь поверхностные обозначения, — Кир вытер губы салфеткой.
— Занимаюсь фотографией еще с университетских времен. Сначала просто для себя. Делала снимки каких-нибудь значимых для меня мест. Потом всё постепенно начало набирать серьезные обороты. Для пробы фотографировала однокурсниц, затем поступило предложение о небольшой фотосессии. Конечно, за символическую плату. И всё так сложилось, что я практически стала свадебным фотографом. Ну знаешь, делаю альбомы с женихом и невестой. Они арендуют студию, иногда я беру этот вопрос на себя. Иногда всё на природе происходит. Несколько раз предлагали, чтобы и застолья я фотографировала. Но это не мой формат. Люблю, когда это интимно. В смысле, когда только жених, невеста и их особая личная магия.
— Магия? — переспросил Кир, внимательно слушая мой ответ.
— Сложно объяснить, но я называю это именно магией. Он смотрит на нее, она на него и в их взглядах мелькает столько эмоций, чувств! Еще люблю фотографировать природу. Небо. Я не умею изображать всё это, как художник, поэтому просто фиксирую.
— Ты непонятна мне, — вдруг выдал Кир, продолжая рассматривать мое лицо. — Слушаю и совсем не понимаю, зачем тебе нужно так усложнять свою жизнь. Но я хочу, чтобы ты почаще мне рассказывала свои эти истории, размышления. Ты сейчас честна со мной?
— Да, — немного растеряно ответила я. — Мне не хочется тебе лгать. Не знаю, почему. Наверное, потому что не боюсь твоего осуждения. Ты не понимаешь, о чем я говорю, но ты пытаешься. А мне иногда не хватает того, чтобы человек хотя бы попытался вникнуть в суть моих слов.
— Хорошо, — Кир сделал еще несколько глотков воды.
— Ну а ты? — немного помолчав, спросила я. — Может, ты что-нибудь о себе расскажешь?
— О чем именно? Конкретный вопрос.
— Твоя татуировка? Она очень большая и искусно сделанная. Она что-то значит для тебя?
— Ничего. Абсолютно ничего. Я просто хотел проверить себя. Мне сложно прислушиваться не только к своим или чужим эмоциям, но и к собственному телу. Конечно, сейчас дела уже обстоят значительно лучше. У меня есть доктора, которые всегда отслеживают мое состояние. Но когда мне было восемнадцать, я не совсем понимал, кто я и что со мной происходит. Я хотел чувствовать и хотел в первую очередь самому себе дать ответ на вопрос: что конкретно ощущаю? Решил сделать тату. Большое и сложное в своем исполнении. Мне было больно, потому что сеансы длились достаточно долго. Я умею испытывать боль, умею определять, когда мне больно. Это мой
— А что еще ты умеешь испытывать? Что еще ты отчётливо понимаешь?
— Боль, злость и спокойствие. Это безошибочно. Я учусь. Учусь изображать эмоции, когда это нужно. Но мне удобно большую часть времени быть таким, каким я есть. В эти моменты я хотя бы не лгу. Ни себе, ни людям. Тем не менее, ученик в данной области я непреуспевающий, — Кир посмотрел на вечернее небо.
— Ты со всеми так откровенен? — спросила я, пытаясь понять и уместить в своей голове всё то, что мне сейчас рассказал Кир.
— Нет. Почему-то только с тобой. Не знаю, почему. Мне так хочется.
Я снова поразилась тому, что мы, на первый взгляд, кажемся совершенно разными, но в то же время так неожиданно похожими.
— Мне пора, — Кир взглянул на дисплей своего смартфона. — Спасибо за ужин, — он встал из-за стола. — И… Спасибо за честность.
На следующий день мне позвонила Ева с заявлением, что хочет выбраться в город и посмотреть хоть какие-нибудь достопримечательности. Я решила воспользоваться этим шансом, чтобы окончательно расставить все точки над «i».
Наш вчерашний разговор с Маршалом помог мне чуть лучше понять этого непростого человека. Между нами что-то происходило. И если Кир этого не мог осознать, то я чувствовала максимально остро. Это не было выдумкой или иллюзией. Мы находились на равных и упорно зачем-то пытались проникнуть в души друг друга. Это исключительно наш лабиринт. Ничей больше.
Я дала свое согласие. Пришлось созвониться с Еленой. Она решительно заявила, что отправится с нами. Во-первых, она куда лучше знает Нью-Йорк. А, во-вторых, Кир настоял на том, чтобы я была с сопровождением. На самом деле, в компании Елены мне было как-то значительно проще. Она стала моим личным компасом в этом бушующем непредсказуемом океане.
В общем, Елена предложила отправиться на экскурсию к Статуи Свободы. Мне понравился наш маршрут. Ева тоже его одобрила. Если честно, то я была немного удивлена ее желанию отправиться на познавательную прогулку. А как же клубы и прочая тусовочная сторона ночной богемной жизни?
— А она постоянно за тобой хвостом ходит? — спросила меня Ева, когда мы стояли в длинной очереди, чтобы взойти на паром, который доставит нас к острову.
— Елена? — уточнила я и посмотрела на свою спутницу. Она стояла чуть позади нас и, кажется, разговаривала по телефону с мужем.
— Ну а кто еще? Или она выполняет функции надзирателя? — Ева поправила на переносице большие солнцезащитные очки и хмыкнула.
— Ее ко мне прислал Кир. Елена отлично знает город и в целом мне с ней комфортно. Она хорошая женщина. Твое первое впечатление о ней оказалось обманчивым.
Сестра ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и посмотрела на очередь, скривив немного рот.
Погода в Нью-Йорке стояла ясная. Когда мы взошли на борт, я сделала несколько снимков.
— Здесь так много людей, — недовольным тоном заметила Ева, когда мы уже высадились на остров.