Девочка-криминал
Шрифт:
Воспоминания, начали накатывать волна за волной, так, что слезы на глаза наворачивались.
Внутри дома ничего не изменилось. Здесь был полный порядок. И тишина. Гробовая.
Я вдохнула глубже. Запах изменился. Больше не пахло выпечкой или садовыми цветами, которые мама любила расставлять в невероятных количествах по всему дому. Пахло… ничем. Пустотой. Было холодно, темно и мертво. Может быть это от того, что уже вечер, а я реально замерзла?
Никита убрал от меня свою руку, и стало еще холодней. Крадучись, как воровка, я прошлась по дому, с жадностью вглядываясь в мебель и стены. Никита шел чуть позади меня и молчал, как будто боялся помешать мне поздороваться со своими ощущениями и воспоминаниями.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж, где располагались спальни, где была моя комната в том числе. Идти пришлось через коридор. Тот самый коридор. Вот здесь лежала бабушка вся в крови, а здесь дед…
Тут сделали ремонт. Пол заменили, стены выкрасили, но не для меня. Все было в крови, как и прежде.
Хорошо, что я не видела маму мертвой. Я стала свидетелем того, как убийца насиловал ее, но мертвую видеть не могла. Никита спас меня раньше, чем маму убили.
И на похоронах я у мамы не была, поэтому смерть ее до сих пор не приняла. Как будто она уехала, но вернется. Не скоро, но вернется. Так же и с Климом.
Когда его труп привезут в город, я должна взять себя в руки и посмотреть на него мертвого, иначе он тоже «уедет» следом за мамой, а я буду ждать уже двоих до конца жизни.
Дедушку с бабушкой я отпустила, а вот маму не смогла. А в том, что отец жив, я не сомневалась ни на секунду. Уверенность в том, что папа среди живых, была настолько четкой, что я знала, что просто нужен подходящий момент для нашей с ним встречи, только и всего.
– Лер? – окликнул меня Никита, когда я в нерешительности остановилась у дверей своей комнаты. – Все нормально? – обеспокоенно спросил он.
Ничего не нормально, но надо привыкать и обживаться заново вместе с призраками и пустотой, как в доме, так и в сердце.
– Да, – выдавила я из себя и уже решительно открыла дверь детской.
Никита вошел следом за мной и присел на кровать, застеленную розовым покрывалом. Здесь было много чего еще розового, и здесь мой спаситель нашел меня перепуганную до смерти. И спас.
Оглядевшись, и немного успокоившись, я тихонько подошла к Никите, который все это время рассматривал меня с нескрываемым любопытством.
Он притянул меня к себе и накрыл губами мои губы. Резко, горячо, взахлеб. Теперь я с полной уверенностью могла сказать, что мне нравится делать с ним это. Вся моя тоска и страхи, мгновенно улетучились. Никита сам меня поцеловал. Не я его. Значит, я ему понравилась?
Боже, спасибо! У меня камень с души свалился. Мой любимый мужчина был сейчас со мной. Рядом. И это придавало мне уверенности в себе. Но, как выяснилось, эта близость ненадолго.
– Мне нужно отъехать, Лера, – оторвавшись от моих губ, сообщил мне Никита. – Кир о тебе позаботится. Его комната напротив твоей. Зови его, если что.
– Хорошо, – хриплым от волнения голосом тихо ответила я.
– Я скоро вернусь, и мы поговорим. Хорошо? Тебе нужно отдохнуть. Поспи, если хочешь.
Я еле заметно кивнула в ответ. Никита чмокнул меня в лоб, резко поднялся на ноги и вышел, оставив меня одну.
9. Лера
Оставшись одна, я загрустила еще больше. Так стало херово, что душа заболела. Очень сильно хотелось есть, но я решила сначала помыться.
Хотела быстренько сполоснуться, но в душе меня расквасило так, что я долго не могла нарыдаться, стоя под горячими струями воды.
Когда-нибудь боль от потери семьи пройдет? Быстро ли умер Клим? Мгновенно или в муках? Как скоро вернется папа? Что будет со мной дальше? Какие планы на жизнь у Никиты и Кирилла?
Все эти вопросы раздирали мое возбужденное сознание. Хватит ли у меня сил разобраться со всем этим? У меня теперь есть Никита. И немного Кирилл. Но это не их война, не их ответственность. Это моя боль и мои страдания.
Я завидовала выдержке и жестокости Кирилла. Вот бы и мне такой стать. Я была уверена, что этот мужчина способен испытывать чувства и эмоции, по крайней мере, я видела его страх, злость, его возбуждение и его улыбку. Как он умеет выключать это в себе? Отвлекаться на то, что важно прямо сейчас, в эту секунду?
Наревевшись до хрипов в горле, я заставила вылезти себя из душа. Нужно было поесть и поспать. Я прошла в комнату и осмотрелась заново. Куда спрятать оружие? Наверняка в доме полно охраны, поэтому разгуливать вооруженной было бы лишним. Позаимствованный сегодня у Кирилла пистолет я сунула под матрас, туда же обойму от него. Свой ствол я решила хранить под подушкой. Мало ли?
Нож и ворованную гранату я спрятала в коробку из-под обуви в гардеробной. Да, я украла гранату из сумки Кирилла. Я воспользовалась моментом, когда он пополз из багажника в салон, чтобы открыть дверь, а я стырила лимонку и засунула ее в карман куртки. Пригодится. За пистолет позаимствованный он не спросил с меня. Пока что. А может и не спросит. Совру, что посеяла в лесу. Не придет же он ко мне с обыском? А вдруг придет? Это мой дом вообще-то! Я тут хозяйка теперь!
Папин перстень был мне велик, поэтому я вдела в него шнурок и повесила на шею. Буду носить так.
Следующей проблемой было, что надеть. Сумка с моими вещами и медведем осталась в машине, то, в чем я сюда приехала было грязным до невозможности, а детские вещи, что висели в моем гардеробе нетронутыми, были мне малы.
Если трусики я с трудом, но все же натянула, то лифчики были малы на размер. То же самое было с футболками и штанами. Роясь в своих шмотках я снова предалась воспоминаниям. Это платье покупала мне мама после дня рождения, а эти джинсики мы с ней купили в Италии, как и куртку… Каждая вещь носила свои собственные воспоминания. Вот шорты, в которых я любила ходить на пляж. Они были достаточно свободными, поэтому с легкостью налезли на мою жопень. Еще мне удалось найти майку, которая раньше была велика. Пока на этом все. Хотя, если поискать…
Желудок свело от голода, поэтому было не до примерок. Зато, обувь была в пору. По крайней мере, кроссовки, которые мне приглянулись, сидели, как влитые. Я заплела влажные волосы в косу и пошла к Кириллу. Ходить по дому одной было неловко. Тут, конечно, все мое, но с порядками новыми не мешало бы ознакомиться.
Я нетерпеливо постучала в комнату Уманского.
– Войдите! – услышала я его голос из-за двери.
Когда я вошла, Кирилл сидел на кровати, устало ссутулив широкую спину, опираясь локтями о колени. Одежды на нем не было, только полотенце, обмотанное вокруг бедер.