Девочка Лида
Шрифт:
– Это очень жаль! А я бы вам Жука показал. Как же быть, Лида? Разве вы... Хотите, будемте на "ты"?
– совершенно неожиданно, перебив самого себя, предложил Лева.
– На "ты"? Хорошо, - согласилась Лида.
– Я тоже больше люблю говорить на "ты". Я всем говорю "ты" - и папе, и маме. Только тете не говорю, потому что тетя...
– Лида! Лида!
– послышалось вдруг с балкона.
Лида разом остановилась и вздрогнула. Неужели уже так поздно? Неужели они воротились с прогулки?.. Лиде вдруг вспомнилось, что она не повторила перевода, что даже не принималась
– снова раздалось из окошка.
– Лида! Вас, кажется, зовут. Тебя зовут, Лида, - сказал ей Лева.
– Сейчас, сейчас! Ах, это тетя, - зашептала Лида, и невольное отчаяние послышалось в ее шепоте.
– Ты, верно, урока не выучила, боишься?
– Да.
– Она сердится?
– Нет, только она такая...
– Лида не договорила.
Ровный голос тети послышался в третий раз.
– Мне надо идти поскорей. Ах, что это я хотела вам сказать?! Ах, забыла! Ну, все равно, после... Ну, прощайте! Ну, прощай, Лева!
– Прощай.
"Какая смешная девочка! На бабочку, на стрекозу похожа. Такая же попрыгунья-стрекоза, позабыла приготовить свои уроки. А отчего она так испугалась? Неужели ее будут наказывать? Ведь она такая худая, и у нее такие маленькие руки..." Лева поглядел на свои широкие ладони с крепкими, гибкими пальцами и подумал, что, если бы он был Лидина тетя, он ее не стал бы наказывать. Он когда и большой вырастет, никого не станет наказывать. Его мама ведь никогда не наказывала.
Лева спрыгнул с забора.
В саду потемнело. В ящике еще шевелились крылышки, лапки и усики. Водяной жук-плавунец дрыгал пушистыми ножками; блестящая бронзовка трепетала нарядными крылышками; божья коровка дрожала, и все жучки, букашки и коровки поднимали кверху, к Леве, головки и усики, будто хотели спросить Леву, чем же они перед ним провинились, за что их так наказал Лева.
Что же это такое? Как же быть? Верно, им в самом деле очень больно? Конечно, больно. Им и всегда было больно, только Лева никогда не думал об этом. Он бы и теперь не подумал, если бы не девочка Лида.
Лева решил подробно расспросить маму. Мама все знает. Мама, наверное, сумеет пособить горю, устроить как-нибудь так, что им не будет так мучительно больно.
Лева направился к дому, а Лида...
Бедная девочка Лида! Боже, как несчастливо кончился Лидин счастливый день!
Лида лежала на постели ничком, закутавшись с головой в простыню, уткнувшись в подушки лицом. Люба крепко спала, Коле ничего не было слышно, но Лида горько плакала.
"Да, она была виновата, она это знала, но все-таки... Разве она ленилась? Нет, она не ленилась. Она пошла поглядеть дачу. А потом, она никогда не видала, как собирают букашек; а потом она заговорилась с этим мальчиком Левой..."
Она играла гаммы целый вечер. Ее позвали чай кушать, а она не пошла.
Они сказали, что маме напишут, расскажут, какая она ленивая, нехорошая, непослушная девочка. Что же она тогда станет делать? Они непременно, непременно напишут. И няня узнает, и Мила...
Ах, когда же она будет хорошая девочка, не будет лазить по заборам, а будет смирно сидеть и прилежно учиться: "La petite fille... le petit garcon... la tante... la tante..."
Лида еще раз легонечко всхлипнула, повернулась на бочок и заснула.
Глава XII
– Тетя!.. Где тетя?
Коля кричал так громко и вбежал так шумно, что даже удивил всех.
– Что с тобой, Коля? А я думала, что одна Лида умеет производить шум.
Лида, бледная и красноглазая после вчерашних слез, сидела на этот раз очень тихо за тетрадкой у окна, подле Любочки.
– Тетя, письмо! От мамы письмо!
– запыхавшись весь, объявил Коля.
Мигом все вскочили и окружили тетино кресло.
"Ее высокоблагородию Екатерине Петровне... в Москву, на дачу..." Лида с Любой три раза успели прочитать адрес, а тетя все еще разглядывала конверт: из какого места послано, какого числа, когда получено в московском почтамте. Наконец она взяла деревянный ножичек и аккуратно подрезала сверху. На колени ей выпали толстое письмо и тоненькая записочка с пунцовой облаткой.
– Нам, нам! Это нам, тетя!
– закричали дети.
Коля схватил записку и высоко поднял в руке.
– Тише! Не мешайте читать, - заметила тетя.
– Пойдемте в уголок, я вам прочту, - шепотом предложил Коля.
– Нет, ты опусти письмо, нам не видно. Ты вон большой какой вырос, Коля! Мы тоже хотим смотреть. Ты опусти руку-то!
– пищали Лида и Люба.
Лида влезла на стул. Коля наклонился над письмом.
"Ненаглядные мои птички, дорогие мои деточки!
– писала мама.
– Как же вы живете и каково ведете себя без меня? Что мой Коля? Все ли он такой же пай-мальчик? Может быть, он и за младшими сестрами присматривает, чтобы и они были умницы?.."
"А я-то не присматривал. Надо будет присматривать", - про себя порешил Коля.
"Что Лида..."
– Коля, это мне. Дай, я сама прочту. Я хочу сама, - говорила Лида, вцепившись обеими руками в записку.
– Тише, Лида, ты разорвешь! Да ты и не поймешь ничего.
– Я хочу! Я сама!
– Лида не выпускала и тянула к себе тоненькую бумажку.
– Вот и присматривай тут!
– заметил, тяжело вздохнув, Коля.
Лида поднесла записку к самому носу и, поминутно запинаясь, захлебываясь от волнения, стала разбирать мамин связный тоненький почерк.