Девочка-находка
Шрифт:
Чего же я жду?
Я набираю номер. Гудок, второй, третий, и вот на другом конце снимают трубку:
— Алло?
Мужской голос. Боже мой, и что теперь делать? Я сглатываю. Я не нахожу слов.
— Алло? — повторяет он.
Мне нечего ему сказать. Можно вешать трубку.
— Подождите, — быстро говорит он, будто читает мои мысли. — Кто вы?
— Вы… вы меня не знаете.
— Ты не малышка? Ну конечно, ты уже не малышка. Ты не та девочка, которую нашли в мусорном баке?
— Я давно не малышка. Мне четырнадцать.
— Исполнилось сегодня, —
— Эйприл. Но откуда вы меня знаете? — Я замираю. — Вы мой папа?
— Нет! Хотя, странное дело, я всегда думал о тебе как о своей дочурке. Поверить не могу, что слышу твой голос. Я не мог выкинуть тебя из головы. Пытался тебя разыскать, но мне сказали, что тебя удочерили, и я не хотел пугать тебя прошлым. Не знаю, что тебе рассказали, но ты знаешь про мусорный бак, раз нашла мой номер!
— Значит, вы тот студент, который меня спас? Фрэнки? — Я смотрю на дисплей. — О нет, у меня заканчиваются деньги!
— Ничего страшного. Позвони оператору и скажи, что звонок за мой счёт.
Идут гудки.
— Обещаешь, Эйприл? Обещаешь перезвонить?
— Обещаю, — говорю я, и нас разъединяют.
Я звоню оператору, называю номер — и вот мы снова на связи.
— Спасибо тебе, спасибо! Я ждал четырнадцать лет. Я бы не пережил, если бы ты снова исчезла! — говорит он. — Где ты? Давай встретимся!
— Я в двух шагах от «Пицца Плейс».
— Я сейчас буду! Мне ехать всего двадцать-тридцать минут. Ты не против? Поужинаем пиццей?
— Договорились. Ты там с кем?
— Ни с кем.
— Как? Ты там совсем одна?
Он так ужасается, будто он действительно мой отец.
— Со мной все хорошо.
— Подожди! Где твоя семья? Они знают, что ты там?
— Моя приёмная мама, она… Нет, вообще-то она не знает, где я.
— Она не будет волноваться?
Я сглатываю:
— Будет.
— Эйприл… Не плачь.
— Я ей так и не позвонила. Я все собиралась, но не могла решиться, а теперь…
— Вот что мы сделаем. Позвони ей прямо сейчас. Объясни, где ты. Скажи, что я скоро подъеду. После ужина я отвезу тебя домой или посижу в ресторане, пока она сама за тобой не приедет. Эйприл… Эйприл, ты запомнила?
— Думаю, да.
— Позвони ей прямо сейчас — за её счёт, хорошо?
— Да.
— А потом иди в «Пицца Плейс» и закажи все, что хочешь — я оплачу, когда приеду.
— Вы… вы так добры.
— Я так долго мечтал об этом дне! С той самой секунды, когда спрятал тебя под рубашкой…
— Все правда было так, как написано в газете?
— Ну конечно. На тебе не было одежды. Ты совершенно замёрзла. Я хотел тебя согреть.
— У моей мамы не нашлось для меня даже шарфа или свитера?
— Мне кажется, она не была готова к твоему появлению.
— Она так и не пришла?
— Нет. Я постоянно выходил смотреть, но она так и не объявилась. Я хожу туда каждый год первого апреля и оставляю телефон. Моя жена считает, что я не в себе.
— Вы женаты?
— У меня двое сыновей. Когда я брал их на руки, то вспоминал о тебе. Я так хотел тебя
— Да. Но сейчас она наверняка вне себя от гнева.
— Позвони ей! И дай ей мой мобильный, чтобы она со мной созвонилась. Вдруг она будет против нашей встречи.
— Но вы спасли мне жизнь!
— Не драматизируй. Рано или поздно тебя бы кто-нибудь обнаружил, не я, так другой. Но я очень рад, что это оказался именно я. Хорошо, я лечу к тебе. Я высокий, темноволосый, на мне синяя джинсовая куртка…
— А я маленькая, у меня длинные светлые волосы…
— Точь-в-точь как я себе представлял! Не могу дождаться, когда тебя увижу.
Я вешаю трубку, а руки дрожат. Он говорил так искренне. Он действительно любит меня, хоть я ему и никто.
Мэрион любит меня, хоть я ей и никто. Я себя просто обманывала. Иногда мне хочется, чтобы она любила меня чуть меньше, но разве сердцу прикажешь? Она переживает из-за каждой мелочи. Рассердилась, когда я проколола уши, только потому, что игла могла быть плохо простерилизована. Когда у меня разболелась голова, она помчалась со мной в больницу, боясь, что я подхватила менингит. А когда застрял наш автобус, Мэрион только притворялась спокойной. Она так отчаянно теребила подол своего розового свитера, что он расползся. Она больше не смогла его надеть.
Мэрион с радостью обняла бы меня, если бы я только позволила. Это я отталкивала её. Это я не подпускала её к себе. Не хотела чересчур сближаться с ней. Я не хотела, чтобы Мэрион стала мне мамой. У меня была мама.
Я так долго жила надеждой её разыскать. Думаю, мне уже никогда её не найти. Это она — ненастоящая мама.
Я звоню оператору и называю номер Мэрион. Оператор спрашивает, готова ли Мэрион оплатить звонок. И вот нас соединяют. Я не могу говорить. Я только плачу.
— Мэрион, прости… прости меня…
— Эйприл, с тобой все хорошо? — отчаянно пытается докричаться она.
— Да, все хорошо. Со мной весь день случались удивительные вещи. Прости, что я не звонила. Ты очень волновалась?
— Ну конечно! Я уже звонила в полицию.
— Ой, нет! За мной охотится полиция?
— Они ищут тебя, глупенькая. Чтобы привезти домой целой и невредимой. Где же ты была? Я звонила Кэти, Ханне, всем, кого могла вспомнить… Я говорила с Илень… Рассказала ей, как мы поссорились.
— Прости меня, Мэрион. Я вела себя как испорченная, неблагодарная девчонка. Серёжки очень красивые.
— Веришь или нет, я все-таки дала слабину и купила тебе мобильный телефон.
— О Мэрион!
— Но теперь я не знаю, дарить его тебе или нет. Впрочем, я хотя бы буду знать, где ты бродишь. Ты свела меня с ума, Эйприл.
— Прости. Я не хотела. Я все время думала о прошлом, о том, как меня выкинули в помойку, и… Мэрион, ты ни за что не угадаешь, что случилось!
Она перестаёт дышать.
— Ты нашла её? Ты нашла свою маму?
— Нет. Нет, я нашла Фрэнки, помнишь, студента, который вытащил меня из бака!