Девочка по имени Зачем
Шрифт:
— Перехотелось работать. Всех денег не заработаешь. Где Маша?
— В своей комнате.
Сережа уходит к Маше, а я присаживаюсь на диван. Это конец, мы даже не освоились. Я мысленно считаю секунды, но криков не слышу, пока не слышу… Открываю собачий корм, нюхаю его и прихожу в чувства. И все же, как бедные животные едят эту гадость? Долго ждать разъярённого Сережу не приходится. Он вылетает из комнаты и, судя по шагам, направляется ко мне. А я непроизвольно тяну руку в корм. Беру пару штук и закидываю в рот.
— А ничего так, чипсы, конечно,
— Ты свихнулась что ли? Я уже видел вашу собаку, не фиг передо мной разыгрывать спектакль, тем более он изначально был провальным, — видимо мой мозг окончательно отключился, потому что я вновь закидываю корм в рот.
— Ты вообще меня слышишь? Дай сюда корм! — Сережа не дожидается, и сам забирает у меня из рук плохо пахнущую “вкусняшку” и ставит на пол.
— Только, пожалуйста, не кричи на меня, с детства не переношу этого, а если будешь орать, я непроизвольно обгажу тебе диван. Оно тебе надо?
— Мне и трёхкилограммовое “счастье” тоже не надо! Где вы его взяли?
— А Маша не сказала?
— Маша кроме мычания и слов “не отдам” ничего не сказала!
— Мы забрали его у какого-то алкаша в парке, он над ним издевался.
— То есть, вы украли собаку?
— Ничего мы не крали, — в комнату входит Маша с щенком на руках. И садится рядом со мной. — Мы спасли его, он бы там умер, его били и не кормили.
— Так вы спасительницы, оказывается.
— Да, папочка! Ну, не злись. Ксюша не виновата, это я настояла, честно. Мы будем ее выгуливать сами, и кормить, и чесать. Она нам не помешает, ты ее почти не заметишь.
— Замечательно! — иронично восклицает Сережа и садится в кресло, прикрывая лицо руками. А я беру щенка у Маши и пересаживаю к себе. Теплый комочек мгновенно поднимает настроение.
— А как мы ее назовем? — спрашивает Маша.
— Ну, у нас есть Феня, платидорас, осталось только …
— Карась! — восклицает Маша
— Еще чего, это же девочка! Какой карась, Маш?
— С чего ты взяла, что это девочка? — наконец подключается к разговору Сережа.
— У нее между ног ничего не болтается, — хотелось, конечно, сказать, что это и ветеринар сказал, но не будем упоминать о лишних тратах.
— Это щенок, у него не будет ничего болтаться в ближайшее время уж точно. Надеюсь, все же это мальчик, еще одну особь женского пола я не потерплю.
— Ну, извини, пипиську мы ей не пришьем.
— Не извиняю. Дай сюда собаку.
— Папочка, только не за шерстку, его и так на улице потаскали, — Маша подскакивает с дивана.
Я снимаю с рук щеночка и подаю Сереже. Он кладет собаку на спинку и с кислой миной сообщает:
— Снова девка. Где ж я так нагрешил-то.
— Ну, папа, не расстраивайся тебе всего тридцать три, Ксюша тебе еще мальчика родит, не бойся, — Сережа смотрит на Машу так, как будто проглотил, по меньшей мере, удава.
— Значит так, на глаза мне сегодня не попадаться. Если завтра увижу лужу или какую-нибудь гадость, вы вдвоем вместе с
— Почему вдвоем, а Фенька? — вот не то сейчас спрашивает Маша.
— А Фенька останется со мной, она почти не гадит, — хотелось бы, конечно, напомнить про ее недавний понос, но все же тут вина не моей кошки.
Сережа подходит к бару, берет виски, бокал и быстро поднимается наверх.
— Он же остынет и не даст нам прогнать собачку? — печальным голосом произносит Маша.
— Твой папа не злой, и собаку не выбросит, просто ему надо все переварить и успокоиться. Он не может так быстро смириться с такими изменениями. Маш, а зачем ты сказала, что я рожу твоему папе сына?
— Потому что мне сон приснился, а все мои сны с четверга на пятницу сбываются. Вот папа не верил, а мне весной сон приснился, что у меня будет котик и собачка, ну и женщина там была. И что, видишь, это все сбылось. А он тоже не верил!
— И я родила тебе во сне братика?
— Не буду все рассказывать, а то не сбудется.
— Ну ладно. Сейчас будем делать все, что сказал ветеринар, только я сначала наверх поднимусь, переброшусь парой слов с твоим папой, хорошо?
— Ага.
Поднимаюсь наверх, долго стою перед дверью, не решаясь постучать. Так уж получилось, что за все время пребывания в этом доме, единственным местом, где я не была, это спальня Сережи. Как-то раз я попыталась туда войти и убрать, на что Сережа строго запретил мне входить в его комнату, мотивируя тем, что убирает он у себя исключительно сам. Стало ли мне тогда обидно? Наверное, да. И все же, стучу в дверь. Мне никто не отвечает, я тихо приоткрываю дверь и сразу замечаю Сережу, сидящего в кресле с бокалом в руках.
— Можно войти?
— Входи.
Я прикрываю за собой дверь и только сейчас замечаю, как в комнате темно. Сама по себе спальня сделана в темных тонах в отличие от всего дома, к тому же шторы уже задернуты, и только лишь светильник у кровати немного освещает комнату.
— Сережа, прости меня, пожалуйста, за собаку. Все как-то само собой вышло, мы не планировали этого, правда.
– “Не виновата я, он сам пришел”
— Не злись, мы будем за ней ухаживать, как надо, обещаю, — Сережа начинает откровенно смеяться, ладно был бы пьян, но нет, до опьянения еще явно далеко. — Что смешного?
— Ничего! Ты действительно думаешь, что дело только в собаке?
— А в чем?
— Ни в чем, оставь меня одного и иди к новому члену семьи.
Не хочу больше злить и так разъярённого мужика, молча ухожу из комнаты, на прощанье бросив взгляд на кровать. Неприлично огромную кровать. Куда тебе одному такую, так и хотелось спросить, но я вовремя прикусила свой язык и вышла из комнаты. Остаток вечера мы с Машей провели вместе со щенком, играли с ней, приучали к пеленке. В течение месяца после прививки, как оказалось собаку выгуливать нельзя, поэтому приучение к пеленке стало нашей главной задачей. Мы решили назвать собаку — Жуля.