Девочка с медвежьим сердцем
Шрифт:
– Мы не знаем… – начала Мейкпис.
– Мы знаем, что они колдуны или близко к тому, – парировал Джеймс. – Почему бы тебе не убежать со мной? Как можно заставить тебя передумать?
Ответ был получен на следующий день.
Глава 9
Утро выдалось душным, но ясным, поэтому слуг, вооруженных ведрами и лестницами, послали собирать спелые яблоки в маленьком, окруженном оградой фруктовом саду Гризхейза. Деревья с пышными кронами были усыпаны плодами так, что сгибались ветки, а в воздухе разливался
Мейкпис тоже была среди слуг, поскольку мистрис Гоутли попросила нарвать ей айвы. Она была занята делом, когда с другого конца сада раздался громкий грохот и послышались вопли и тревожные крики. Девочка бросилась на шум. Оказалось, что конюх Джейкоб свалился с самого высокого дерева. Ошеломленная Мейкпис, глядя ему в лицо, подумала, что он всегда был шутником – даже сейчас губы кривились в подобии ухмылки. Однако шея была согнута под неестественным углом, напомнившим ей цыплячьи тушки на кухонном столе.
Кто-то побежал в дом рассказать сэру Томасу о несчастье. Вскоре он появился и распорядился принести носилки, после чего всем было велено покинуть сад.
На один кратчайший миг Мейкпис показалось, что она увидела слабое мерцание над телом Джейкоба. Воздух словно заколебался и зашуршал. Она невольно ахнула и отступила. Что-то коснулось ее сознания, которое мгновенно затопила беспорядочная путаница воспоминаний, ей не принадлежавших.
… Страх, боль, двое смеющихся детей, отпечаток травы на женской щеке, цыпки от мороза и горячий сидр, яблоки в солнечных пятнах, скользкий лишайник под руками…
Мейкпис повернулась и с громко стучащим сердцем бросилась вон из сада. Задыхаясь, она вернулась на кухню и только тогда поняла, что забыла захватить корзину с айвой, которую ждали к ужину.
– Значит, беги обратно и принеси ее! – завопила мистрис Гоутли. – Быстро!
Мейкпис, которую тошнило от нервного напряжения, поспешила назад. Однако у ворот сада она встретила Джеймса, который ее остановил.
– Не входи, – прошептал он.
– Но мне нужна только…
Джеймс настойчиво покачал головой, прижал палец к губам, подтащил ее к себе и стал подсматривать в арочные ворота. Лицо его словно осунулось, и Мейкпис поняла, что впервые видит его в такой тревоге.
В саду не было никого, кроме одинокого мужчины, бродившего среди деревьев. Он был необычайно высокий и мощный. И все же двигался с неприятно кошачьей грацией.
– Сэр Мармадьюк, – прошептал Джеймс.
Три остроглазые гончие, дрожа от возбуждения, крутились у ног сэра Мармадьюка. Еще одна ищейка нюхала землю.
– Что он делает? – одними губами спросила Мейкпис.
Джеймс наклонился поближе к ее уху.
– Охотится, – прошептал он в ответ.
Ищейка замерла и издала низкий зловещий лай. Похоже, она пристально уставилась на пустой островок травы.
Сэр Мармадьюк поднял голову. Даже с такого расстояния Мейкпис могла разглядеть, что хотя его лицо было лишено всякого выражения, было в нем что-то, отчего внутренности девочки скрутились тугим узлом. Это было то самое ощущение зла и ужаса, одолевшее ее при встрече с лордом Фелмоттом. Сэр Мармадьюк склонил голову набок, словно прислушиваясь. На губах играла очень легкая хищная улыбка. Несколько минут он оставался неестественно неподвижен.
Что-то едва заметно шевельнулось. Стебель крапивы дрогнул, подбросив в воздух сонную пчелу. Мейкпис показалось, что она видит среди пляшущих теней тонкую, изогнутую струйку дыма.
Джейкоб.
В этот момент сэр Мармадьюк начал действовать.
Джеймс говорил о Старших, что они очень проворные, и Мейкпис наконец поняла, что он имел в виду. Секунду назад сэр Мармадьюк стоял, подобно статуе, и вот он уже с невероятной скоростью мчится по траве. Обычно люди, перед тем как броситься бежать, чуть напрягаются, но только не сэр Мармадьюк. Собаки пустились вскачь за хозяином и, словно волки, обошли по бокам невидимую добычу.
Одинокий призрак удирал, отчаянно виляя между деревьями. Когда он оказался почти у самых арочных ворот, Мейкпис лучше его разглядела. Паническая, истекающая кровью тень. Он был ранен, запуган, не знал, куда бежать. До нее доносилось тонкое, едва слышное прерывистое завывание.
Призрак сделал зигзаг, увернувшись от лязгающих собачьих челюстей. Травля продолжалась. Призрак никак не мог обогнать сэра Мармадьюка, и все же Старший всегда сбавлял скорость, когда был в шаге от призрака.
«Он играет с Джейкобом, – в ужасе сообразила Мейкпис. – Преследует, чтобы он выгорел».
Теперь призрак спотыкался и оплывал, как серое, почти погасшее пламя. Наконец он исчез в пятнистой от солнца тени ближайшего дерева, и сэр Мармадьюк набросился на него. Хищно согнутые пальцы сомкнулись на чем-то, скрытом травой.
Он стоял спиной к Мейкпис, но она заметила, как он нагнул голову и поднял то, что сжимал, к лицу.
Раздался резкий звук чего-то рвущегося. Что-то вскрикнуло: слабый, невыносимый, но все же, как это ни невероятно, похожий на человеческий вопль.
Мейкпис невольно ахнула, а Джеймс закрыл ей рот ладонью, чтобы она не выдала их обоих.
– Мы ничего не можем сделать, – прошипел он ей на ухо.
И снова послышался треск раздираемого на части призрачного тела. Больше Мейкпис вынести не могла. Вырвавшись из рук Джеймса, она помчалась в дом. Джеймс догнал ее у кухонной двери и крепко обнял, пытаясь успокоить дрожь.
– Это был Джейкоб! – прошептала Мейкпис.
Шутник Джейкоб, который всегда смеялся, потому что был среди друзей.
– Знаю, – со сдержанным гневом ответил Джеймс.
– Он разорвал его. Он…
Она не знала точно, что сделал сэр Мармадьюк. И была достаточно твердо уверена, что укусить призрак невозможно, но все же перед глазами стоял Старший, раздирающий зубами беспомощного призрака.
Лорд Фелмотт говорил об «уничтожении паразитов», и Мейкпис никогда не позволяла себе задумываться над этим. Просто радовалась, что никакие бродячие призраки не смогут напасть на нее в Гризхейзе. Но теперь своими глазами увидела, что означает подобное уничтожение.