Девочка с жёлтой мухой, Лимонов Эдуард Вениаминович

Девочка с жёлтой мухой

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Книга издана в авторской редакции

Пояснения

«Девочка с жёлтой мухой» – ещё более чудаковатый сборник стихотворений, чем все предыдущие, начиная с названия.

– Почему чудаковатый?

Я одинокий человек, несмотря на мою публичную политическую деятельность. Я, вероятно, самый одинокий человек в России. Когда ты одинок, ты непременно дичаешь и в результате говоришь и делаешь странные, эксцентричные вещи.

Такими они предстают для не одичавших, уравновешенных жителей общества.

– Как я пишу стихи?

Я погружаю мою «удочку» как можно глубже, в самый глубокий слой, и выдёргиваю фразу или две.

А дальше, вокруг этой добычи из глубоких слоёв, наворачиваю разъяснения.

– Что есть «удочка»?

Это струя моего обострённого внимания, как «мышка» у компьютера, проникающая в глубокие мутные массы, где ещё нет слов, там в основном такой бульон лежит, тёмное озеро, но кое-какие словесные сгустки уже

появились, плавают загадочные.

Вот оттуда выуживаю.

Слоёв же по меньшей мере три, и самый глубокий – самый серьёзный. Там одни тайны и загадки.

Оттуда вытаскивали Хлебников и Николай Гумилёв.

Э. Л.

Косякин

Затем навсегда замолчал его телефон.Из разных больниц уже не названивал он,И можно было предположить,Что перестал он далее жить.Прохладные утра, какие выпадают,Его не застают, за ним не наблюдают.Он не приходит на площадь, где проводят митинг,Он находится там, где гунн и викинг…

Тебе, коммунисту, шахтёру, боксёру,Воздвигнуть курган бы иль сильную гору!Ты был, ты кипел, тебя помнит народ,Неправда, что умер ты в тот злобный год!И мы в тёмном зале старинной больницы,Кривили в печали мы бледные лица…Таких церемоний, и речи, и флагиНе знали мы ранее, мы, бедолаги.Ушёл сильный краб, наш разгневанный братУстроил там в зале прощальный парад.Лежал изболевший, однако, однакоКак красный святой, Первой Конной рубака…

Долматов

Долматов в старом Королёве,Растрескавшемся, как копыта на корове,Жил, пламенел, и горевал,И галстук свой оберегал.И то был галстук пионерский,Не офисный, не галстук клеркский.Он бережно хранил, чтоб красныйПуть через жизнь бы делал ясный.Эх, Саша! Но тебя убили!И в Роттердаме, что далёк,Потух ты, красный уголёк,В тюрьме за шею прицепили…Их много, пасмурных и гневных,Прошло сквозь партию мою,И вот сейчас тебя поюС престола лет моих столь древних…Я многих наших пережил,Такая мне судьба досталась.Гляжу, за горизонт умчаласьПроцессия моих могил…Долматов! Боже мой, Долматов!Конструктор боевых ракет,Сказал он чужеземцам «нет»!Погиб в руках у супостатов,Но тайны твёрдые страныОстались строги и страшны…Нет, не коснулись их рукамиГолландцы с янки за плечами.Пусть мой косноязычный слогДа воспоёт тебя, сыног…

«Уж неуклонно пожелтели…»

Уж неуклонно пожелтелиТвои военные поля.О, Украина, в самом деле,Чего ты хочешь, русских зля!Мы всё равно тебя погубим,Поскольку руку поднялаНа всё, за что дрожим, что любим,Бандеру старого взяла,Себе на стяги поместила.Что ж, шелудивая, пеняй,Поймёшь, что нет, не надо было,Но будет поздно, так и знай!

«Жизнь может кончиться всегда…»

Жизнь

может кончиться всегда,Пройдут ночные поезда,И углем загрязнится ночь,И никому нельзя помочь,Вверху зелёная звезда,Ты воду в ступе не толочь…Большой ж/д дорожный мост,Над ним луна во весь свой рост,«Меня сейчас убьют!Вот этим трассером с утра.И кислым писком мошкараОтдаст меня под суд…»Торчат кошачие хвостыУгольной чернотыУ залитых луной домов,Вид страшен и суров…И в них увидеть ты готовМедведей или львов…

Вспоминая знакомство с Фифи

Старый, умный и развратный,Я сидел там аккуратный,Разделённый на пробор,И звенел в руках прибор,О прекрасную посуду,Кузнецовские тарелки,Я любил Вас, гадом буду!С этой Вашей, хвостик белки…Старый, умный (чёрный член?),Настоящий Супермен:В нос шибал одеколон,В женский носик («Это он?!Тот, кого ждала ночами,Влажно чмокала губами.Вот бродяга, злой какой!Неужели это мой?..»)Посмотрел на Ваши ушки,На олении глаза,И решил, что быть подружке,Этой девке скажем «да»…

1970-й

Анне

Дожди идут, и денег нет,Живём у парка. Осень,Но микояновских котлетНи у кого не просим…Тогда ты стала вдруг болеть.Там яблоня в окне была…Ты порывалась умеретьИ много ты спала…Я полагаю, сорок пятьПрошло красивых лет,Предполагаю, что кроватьБыла причиной бед…Не нужно было столько спать.Чудовища из сновПроникли в комнаты, чтоб статьУблюдками углов…Нам это слесарь Пестряков,Мерзавец, удружил.Нам сдал жилплощадь, и каков!Твою судьбу решил…А бабка Софья… чей скелетПо комнатам бродил.Прошли эти сорок пять лет…Как будто и не жил.Ни бабки Софьи, ни жены,Безумной Рубинштейн.Их съели кладбища страны.Пил Пестряков портвейн…О Лорелея, Рейн…

«Светило движется. Большой слепящий диск…»

Светило движется. Большой слепящий дискПересекает заросли растений.И Фараону жжёт его колени,А он лежит, ласкает одалиск…Светило – огнь! Светило – печь в лучах!Тут не помогут паланкин и зонтик!Но тучи вон сошлись на горизонте,Как мухи у убитых на очах.И грянул гром! Взлетели пеликаны,Фламинго взмыли, перья потеряв.И сфинксов золотые истуканыДождя хотели, головы задрав…А за рекой, ливийская пустыняВся красной глиной трескалась в жаре.Изида – беспощадная богиня —Спускалась к Фараону по горе.