Девочка, я тебя присвою. Книга 2
Шрифт:
Я быстрым шагом шла ко входу в лицей, и Динка шла следом.
В дверях мы неожиданно столкнулись с Архипом…
На пару секунд мы оба замерли, вглядываясь друг в друга.
Мы не общались, но не смотреть один на другого не могли. Особенно, если по случайности оказались так близко…
Архип галантно распахнул дверь передо мной и застыл, приглашая девочек войти первыми.
— Спасибо, — негромко сказала я и мягко ему улыбнулась. Не удержалась. За эту невинную улыбку Динка с меня три шкуры потом спустит…
— Спасибо
«Не ревнуй, дура! — говорила я сама себе. — Это не твое…»
Шумно вздохнула, набралась сил и заставила себя уйти, не обернувшись на болтающую позади меня парочку. Точнее, болтала Динка, а Ветров прожигал взглядом мою спину, я ощущала.
Я ускорила шаг и вскоре от них оторвалась на приличное расстояние.
— Может, в кафе зайдем, погреемся? — спросила я, когда мы уже добрые полчаса под ветром гуляли по набережной с Катей.
Все-таки погода не лучшая для прогулок сегодня, мы обе замерзли.
— Пойдем лучше ко мне, — предложила одноклассница.
— Куда — к тебе? — не поняла я.
— А у меня тут квартира недалеко, — пояснила рыженькая девчонка. — От бабушки моей осталась. Я иногда хожу туда с Ромкой. Там есть и чай, и кофе.
— Ну, пошли, — пожала я плечами. Какая разница, куда идти пить кофе. Лишь бы там тепло было.
Мы добрались довольно быстро до тихого района и квартиры бабушки Кати.
Довольно уютное место, и видно, что тут не живут, а только лишь бывают набегами. Катя ведь жила в доме Романа, после того, как его отец оформил попечительство над девушкой после смерти ее единственного родственника — бабушки. Теперь она ходит в свою квартиру как в гости. Ну, и Питерский, естественно, везде с ней, если Катя не со мной. Уступает ее на пару часов только мне!
Едва мы налили себе горячего напитка, как в дверь позвонили.
Катя открыла дверь, и я услышала голос Питерского.
Странно, чего он притащился? Обычно он не влезает в наши девичьи посиделки, но не мне указывать, кого Кате звать в квартиру ее бабушки. Я вышла поздороваться с Романом, и моя челюсть так и упала на пол: рядом с Романом стоял озадаченный Ветров.
24
— Блин, ну нафига? — повернулся на Питерского Архип.
— Ну… — развел руками Роман. — Не можем мы уже на ваши многострадальные лица смотреть спокойно. Тут нас вряд ли найдут. Не следят же за вами?
— Нет, вроде… — отвечал хмурый Архип, который словно разрывался между желанием уйти и желанием остаться. А потом он перевел взгляд на Катю и Рому. — Так вы в сговоре?
— Я — нет, — ответила Романова, но тут же обняла своего рыцаря. — Но я с Ромкой согласна. Здесь вы можете иногда общаться, ведь скучаете же… Пойдем?
Катя
— Мы в кафе посидим, — подмигнул он нам. — Жуть как хочется сладкого! И вам того же желаю. Вот запасные ключи. Только звоните, если сюда намылитесь — диванчик бывает занят.
И хихикая, эти подстрекатели просто ушли и закрыли дверь.
Я поджав губы смотрела на него.
Я не знала, что делать и говорить — мы так давно не общались и уж тем более не оставались с ним наедине. Может, он меня вообще уже разлюбил? Одна я, как дура, все болею? Прошло несколько месяцев, и я, как мне казалось, успокоилась немного, но стоило мне увидеть его синие глаза напротив, как я поняла: ничего не прошло. И мне снова больно…
Судя по выражению лица Архипа, он испытывал нечто схожее.
Он сделал шаг первым, выбрав второй вариант: наплевать на все и остаться.
Молча подошел ко мне и крепко, как-то очень горько, прижал меня к себе.
Я положила руки ему на плечи, голову на одно плечо, закрыла глаза и просто чувствовала. Мои легкие наполнялись его запахом, моя кожа напиталась его теплом, моя душа наполнялась счастьем. Знаю, что оно переменчивое и сиюминутное, но в тот момент мне было так хорошо, что словами не передать.
Мы молча стояли и обнимались, словно пытались залезть под кожу другого, пока Архип не нашел мои губы. Опять в полной тишине мы растворились в этом горьком, голодном, требовательном поцелуе, и счет времени потерялся…
Уже позже, сидя на кухне, где на столе дымились две чашки чая, а мои губы болели от поцелуев, а парень держал мои руки в своих больших ладонях и просто молча смотрел в мои глаза, я поняла, что мне больше для счастья вообще ничего не нужно. Только бы этот миг не кончался, только бы в наш маленький мирок никто не влез и не нарушил его.
— Как ты? — спросил он осипшим от долгого молчания голосом.
— Нормально, — закивала я.
Отчего-то захотелось плакать. Я начинала понимать, что скоро нам придется снова расстаться, и снова надолго. Мы оба понимали, что пользоваться квартирой Кати мы не должны, хоть это и было недурной идеей, — это очень опасно. Это пока за нами не следит никто, но все может измениться в один далеко не прекрасный день, если мы вызовем подозрения. А мы их вызовем обязательно, если будем сюда вдвоем таскаться.
Мы не должны так глупо рисковать. И я не готова снова и снова проходить эти круги ада, расставаясь с ним без конца, и каждый раз — навсегда. Я просто поседею так в семнадцать…
— А ты как? — спросила я его, мягко сжимая его ладони в своих пальцах и улыбаясь ему, показывая, что рада нашей встрече несмотря на то, что потом нам будет мучительно больно.
Это бег по стеклам.
Бег по раскаленным углям.
Бег по острию ножа.
Да, скоро мы расстанемся, но сейчас только наше время, мы принадлежим только друг другу.