Девочка, я тебя присвою. Книга 2
Шрифт:
— Да, ругал… — задумчиво протянул Роман, раскладывая на хлебе колбасу и сыр. Чайник в углу кухни уже закипел.
— Давай помогу? Чай налью.
Я встал со своего места и сам взял две чашки и две чайные ложки. Где находился сахар и чай я тоже знал, ведь бывал в этом доме в гостях у друга, который стал почти братом, много раз.
Вскоре мы, бутерброды и чай оказались за барной стойкой, и утолив голод я принялся рассказывать свой план.
— В общем, надо ехать, и ехать сейчас, пока…
— Пока тебя за зад не схватил отец, — договорил
— Да, — хмыкнул я. — Времени ждать и собираться нет, да и какой смысл тянуть. Мне надо ее увидеть, убедиться, что она все еще ждет меня, что она здорова и никто над ней там не издевается. Ты же сам примерно представляешь, какие могут быть условия в такого рода учреждениях… Это вам не элитный лицей.
— Да, понятное дело, — согласился со мной Рома.
— Так ты как? — взглянул я на него. — Поедешь со мной? Хотя ты можешь дать мне свою машину, я не обижусь.
— Ты что, с ума сошел? — улыбнулся мне Ромка. — Когда это я отказывался от приключений? Друг я тебе или кто?
— Друг, — улыбнулся я ему в ответ. — Ты, Ромка, еще какое дружище!
— Ой, ну все, — отмахнулся он. — Завязывай, а то щас расплачусь…
— Значит, доедаем и в путь?
— Да, только в душ еще схожу и предупрежу отца и Катю, что мы уедем… И мы же не вернемся сегодня обратно?
— Не думаю, — покачал я головой.
— И завтра понедельник и занятия. Мы их пропустим?
— Выходит, так.
— Значит, Катька с нами не едет, — твердо заявил Рома. — Пусть идет грызть гранит науки. Ей потом за нас обоих умной быть.
— За обоих? — поднял я брови вверх.
— Ну да, — ответил Питерский. — Я же потом у нее все скатываю. И экзамены потом у нее спишу.
— Удобно, однако.
— А то, — хмыкнул друг. — Ладно, теперь тихо. Я звоню.
Он набрал номер своего отца.
— Да, — ответил ему Павел Сергеевич на громкой связи.
— Пап.
— Что? Говори быстрее, я очень занят.
— Мне надо уехать. С Архипом. На пару дней.
— Как на пару? — спросил строго Павел. — А занятия как же? Завтра в школу. Вот на следующие выходные и езжайте, куда хотите.
— Нам сейчас надо.
— Что за срочность, Рома?
— За Кристиной.
— Куда?!
— К Кристине.
Павел вздохнул.
— Рома, я тебя просил в это не соваться. Отец Архипа против этого всего… Не надо тебе туда ехать. Архипу — тоже не надо.
— Пап, ну я же не спрашиваю разрешения, заметь, — ощетинился Роман. — Я тебя просто предупреждаю, что у меня вопрос жизни и смерти, и меня пару дней дома не будет. Ты же понимаешь, что я все равно уеду.
— Упрямый…
— Именно. А за занятия не переживай. Во вторник мы уже пойдем в школу, а то, что пропустил я спишу у Катьки.
— Чтобы ты делал без Кати, Рома…
— Двойки бы тебе носил, па.
— Вот-вот… Так что вы там собрались делать-то? Кристине все равно надо доучиться уж и получить аттесат. Забрать вы ее оттуда не сможете все равно. Какая цель поездки.
— Пап…
— Ну что?
— Надо нам.
—
— Правда надо. Давай я тебе позже все объясню.
— Я и так понимаю. Только смысла поездки не вижу. Вы поцелуете порог монастыря и вернетесь.
— А смысл, папа, есть всегда.
— Рома… — я прямо представил, как отец Романа с укором качает головой. Но его папа оказался куда сговорчивее и милосерднее моего. — Ладно, езжай, все равно сбежишь… Только прошу — мальчики, будьте осторожны.
— Все будет нормально, па, — ответил ему сын и повесил трубку. Мы встретились глазами с Романом. — Ну, я в душ и погнали.
— Спасибо, друг, — с благодарностью сказал я.
— Да ладно, — лениво протянул Ромка и пошел собираться.
В машине мерно гудел мотор. Ромка вел авто по полупустой трассе.
Я смотрел в окно и волновался. Совсем скоро я увижу ее, мою девочку. Мою Снежинку, мою Снегурочку…
Мне казалось, что я не видел ее целую вечность. Верно говорят, что для двух влюбленных и час друг без друга — вечность, а тут целые недели.
Как она там? Не обижает ли кто ее? А вдруг ей там хуже, чем дома было?
Ужасно переживал за нее и в больнице весь извелся, не имея ни здоровья, ни возможности сорваться к ней и полететь на всех парах.
Я ехал, в общем-то, именно за этим: убедиться, что она существует, не приснилась мне и что она жива и здорова. А там уж несколько месяцев до выпуска потерпим. Сейчас уже апрель, остался он, май и период экзаменов. Уже в конце июня я смогу ее оттуда забрать.
Ромка вел машину, а я вспоминал моменты с ней…
Сейчас кажется, что все так давно было, так глупо.
Вот я увидел ее впервые в машине у ребят.
Красивая, белокурая девчонка, которая не обращала на меня никакого внимания и даже нахамила в ответ. Впрочем, мне ее подколки всегда больше нравились, чем нет. Она ими и злила, и бесила, и веселила, и зажигала кровь внутри моих вен… И все это одновременно. Только рядом с ней с первой секунды знакомства я каждый раз испытывал подобный каскад эмоций, но тогда я не понимал, что передо мной моя будущая самая большая любовь жизни.
У меня была Динка. Я к ней привык, смирился с тем, что нам суждено однажды стать мужем и женой, и она… Ведь она мне нравилась. Действительно нравилась. Меня устраивали наши отношения, кроме моментов ревности, конечно, когда палочку Дина сильно перегибала. В остальном же мне было приятно проводить с ней время и я искренне верил, что отвечая ей на признания в любви, делал это совершенно искренне.
Но лишь встретив Снежинку я осознал, как же сильно ошибался. То, что было с Динкой у нас и близко нельзя назвать любовью. Причем, с обеих сторон. У меня — слабая влюбленность, которую очень быстро вымыло бризом настоящего чувства, которое зародила во мне Кристина. А у нее — одержимость и желание держать любимую игрушку при себе, и неважно, что речь идет о живом человеке и он, на минуточку, против быть чьей бы то ни было собственностью.