Девочки начинают и выигрывают
Шрифт:
Гадала на суженого. Как обычно приснился Президент Путин – без ботокса, в дорогом твидовом костюме, с букетом подсолнухов в сильных руках. Я стояла перед ним в белых гольфах, которые носила в садике, и красном плаще, made in Poland, купленном мамой в ГУМе, когда я училась в 7-м классе. – Зачем Вы мне снитесь? – шепотом спросила я, поправляя гольфы. – Мы же никогда не будем вместе! – Это еще как посмотреть, – ответил Президент, пряча в подсолнухах загадочную улыбку и стальной взгляд. – У меня больше не осталось подходящей шпионской одежды, – вздохнула я. – Разве только хранимые мамой ползунки и школьная форма. – Не беда, – приободрил Президент, осторожно оглядываясь. – В следующий раз я приснюсь тебе в стеганом таджикском
А потом все заканчивается, ты отпускаешь его с миром. И ждешь нового "ты", и придумываешь для себя новый мир.
А доброжелатели тебе и говорят, мол, никогда ты, девка, новую жизнь не начнешь, пока над старой жизнью не все точки расставлены! Ты весь вечер эти самые точки добросовестно к отношениям приклеиваешь. Они, собаки, падают на твою карму как конфетти! А наутро, устав от усердных хлопот, выходишь во двор – свежего снежку зачерпнуть, разгоряченную голову остудить, а соседи из окон тебе – театральным шепотом! В парадной, конечно, бардак после ее «последнего прости». Но подумать только – все с нуля! Какая героическая женщина! И ты под этим свежим снежком со стыда уже не горишь, а всего лишь медленно плавишься.
– Вот ты расквасилась! – бурно отреагировала подруга на мое "не могу без него". – Что значит – "не могу"? Я еще со школы помню, что не надо эмоционально привязываться к хомячку – он живет всего три года!
И потом…Всегда же хочется себе чего-нибудь этакого напридумывать со скуки. Например, случайную встречу…И в первом попавшемся пузатом мужике с портфелем увидеть…Пашку Иванова из 7 "а"! Короче, увидеть Пашку, на шею ему кинуться, вопросами замучить, даже портфель любезно подержать, пока он внезапно хлынувший пот утирает. А потом портфель отдать, след от французской пудры с лацканов его пиджака стряхнуть и сказать: "Извините, по-моему, я обозналась". Голову назад откинуть, каблучками по мостовой застучать, а Пашка-то, Пашка! Так и будет бежать за тобой вприпрыжку до самого метро с криком: "Девушка, а в какой школе Вы учились?!". Дурак!
И когда становится так хорошо, что небо опускается ниже, и, казалось бы, еще чуть-чуть – и вот он, обморок!..Он вдруг спрашивает тебя со всей серьезностью: "Любимая…А, что еще я могу сделать для тебя?". Ты небо рукой придерживаешь, чтобы не придавило, и замираешь в недоумении: "Упс! Так все-таки заказывать обморок…или нет?".
И потом…Кто-то ведь объяснил ему в отрочестве, дескать, слушай сюда, парень, такое дело. Астрономию с тригонометрией и прочую лабуду ты можешь не знать, но "чем меньше женщину…" – вольную интерпретацию классика – обязан! И он по жизни особо и не заморачивается. Дважды два – при помощи калькулятора, а "чем меньше" – как "Отче наш". Нет, чтобы и к тебе, дуре, подошел в тесном школьном коридоре добрый человек и сказал: "Ну их к чертям собачьим, эти физику с правописанием! Выходи, девка, замуж! А этот "чего же боле" твой…Словом, ногти отполирует и позже на все готовое подтянется".
– Убедилась, что это безнравственно – называть мужчину, с которым только что рассталась, "козлом"! – сказала подруга. – Во-первых, этим ты оскорбляешь свои чувства, а во-вторых, он, бедняга, так жалобно блеял за дверью, что у меня до утра разрывалось сердце.
И потом…Мама зря, что ли, учила: держи его как можно дольше на расстоянии вытянутой руки! Ну, и ладно. Ты – послушная дочь. Завлекла, держишь. День держишь, два, неделю, две. Чувствуешь, рука затекла. Пальцы, особенно – указательный, онемели. Дрогнула, конечно. Сначала – сердцем, потом – рукой. Он колебания в воздухе почувствовал. Подскочил! И все! Все, что мама говорила – псу под хвост! И руки его – как у карманника в троллейбусе! – где только ни шарят! Куда только ни лезут! День лезут, неделю, две. В начале третьей недели – жалуются на судорогу. В начале четвертой – залезают в карманы брюк…И все! И ты снова – послушная дочь! Потому что, сколько руку ни вытягивай – не дотянуться! Разве только за нос его ухватить и тут же отпустить. Потому что если не отпустить, все, хана! Он от любви твоей вездесущей задохнется.
И ты поняла, что разница между любовью и влюбленностью заключается в том, что когда любишь – хочется с этим человеком – ЖИТЬ, тихо, спокойно, без экзальтации и всплесков. А когда просто влюблена – хочется из-за него непременно УМЕРЕТЬ! С пафосом и фейерверками.
Утро принесло радостное предчувствие: мол, осталось лишь немного подождать – и абсолютно все в твоей судьбе изменится к лучшему! Хворь отступит, волосы отрастут, любимый – заново в тебя влюбится, новая работа – найдется. И тогда твоя жизнь непременно заиграет! Ну, если не красками, то хотя бы на балалайке. Это все-таки лучше, чем совсем ничего.
И очень зря, что кто-то до сих пор не верит в волшебную силу Мирозданья! Потому что, когда всё уже конкретно и вконец, просто зажмурить глаза, закрыть уши руками, разозлиться, закричать! Да без разницы что. "Мама, ниточку распутай!" – например. И "распутывает" так, что после даже сама с собой разговариваешь только шепотом. Дескать, благодарствую, Космос. Почудили и ладно. И так за троих свезло.
Вот так вот вслушаешься в собственное сердце, а там – свист! То ли соловьи поют, то ли казаки на лихих скакунах скачут, то ли вольный ветер гуляет! Транзитом. Из головы.
И как только наступает тот судьбоносный момент, когда он тебе уже не родной и, что греха таить, даже не двоюродный, и ты забываешь, как он выглядит и звать его как, его неожиданно кто-то приносит. Скорее всего, черт. Приносит, прямо у порога, как брошенного младенца, складывает, и записочка – чин чинарем! – сбоку приколота: "Это Вам". Ты близорукие глаза впотьмах насилуешь, по строчкам нежным пальчиком водишь, от ерзаний его под порогом и жалостливых вздохов цепенеешь, а потом говоришь в пустоту, громко так: "Извините, но в первый раз вижу!". И – за дверь! А этот на прежнем месте так и лежит. Неопознанный. Сопит, ворочается. Только угрызений от этого – никаких. Просто чей-то абсолютно чужой мужик. В этом точно – никаких сомнений.
Нужно уметь прощать. Надо научиться абстрагироваться от навязчивых воспоминаний. Ну, допустим, пришел он домой за полночь со следами помады на воротничке. Постирай, прости и забудь, наконец! Так нет же, этот кроваво-красный оттиск аккурат у верхней пуговицы, под кадыком, будет тебя и во сне преследовать…
И когда они, наконец-то, встретились и стали жить вместе, она была абсолютно уверена, что все это – неспроста. И что руку к этой судьбоносной встрече приложили звезды. Но однажды подняла глаза к звездному небу, на котором отчетливо светился Ковш Большой Медведицы. И не кто-нибудь, а сама Медведица тотчас же опровергла ее предположения: "Не при чем".
И при всем при этом, абсолютно неважно, когда именно он появится. Главное для женщины – продолжать верить и ждать. И вот однажды, когда, казалось бы, многолетнему терпению уже придет конец, неожиданно раздастся стук в дверь, и войдет он – любимый, единственный, желанный! Правда, чуть сгорбившись и сразу же со стаканом воды.
А иногда очень хочется быть легкой, почти невесомой! Чтобы оттолкнулась однажды, взлетела, взмыла! А потом и унесло бы тебя куда-нибудь очень далеко…На другую половину глобуса…В жаркие страны…К чертовой матери.