Девочки Тора
Шрифт:
Я хватаю ртом воздух и неизвестно как сдерживаюсь, чтобы не швырнуть уже и так поломанный телефон в стену. Понимаю, что у меня начинается самая настоящая истерика, потому что я вообще теперь не представляю, что мне делать!
Они увезут Ксюшу и спрячут. И ещё меня обвинят, что я плохая мать, и они просто хотели избавить её от негативного влияния. Это план Игоря. Или он просто хочет помучить меня? Новый уровень его садистских наклонностей?
Открываю холодную воду, закатываю рукава
Мне нужно сообразить, как вести себя дальше. Так больше не может продолжаться. Я готова заявить хоть всему миру, что на самом деле из себя представляет этот монстр, но боюсь, у меня ничего не получится. Он выставит меня сумасшедшей... Он...
Я в отчаянии...
Закрыв воду, сжимаю телефон пальцами и выхожу из уборной. Не представляю, как мне работать этот день. Возможно, они уже успели увезти Ксюшу. Понимая, что это бессмысленно, набираю номер свекрови, потом свекра. Разумеется, недоступны. Заблокировали, скорее всего, мой номер.
— Ань, ты свободна? Можешь, Тору отнести? Он просил распечатку. А то у меня тут комп полетел. Разбираюсь вот.
Будто в полубессознательном состоянии смотрю на Стаса, который протягивает мне какой-то бланк. Оказывается, я успела дойти до кабинета и даже не заметила.
— Ань, так отнесёшь? — парень напряжённо всматривается мне в лицо.
Я нахожу в себе силы кивнуть и забираю бланк.
— Спасибо! Ты лучшая.
В таком же полубессознательном состоянии дохожу до офиса Торецкого, ради приличия стучу несколько раз, после чего захожу и кладу бланк на стол перед боссом.
— Стас передал.
Тор поднимает на меня взгляд, а затем медленно опускает его на бланк и почему-то его глаза будто замерзают в этот момент.
— Это что?
Без названия
Глава 21
Аня
— Это что? — Торецкий хватает меня за руку и оттягивает рукав блузки, оголив огромный фиолетовый синяк.
Я теряюсь. И не просто теряюсь, а меня охватывает самая настоящая паника.
Никто и никогда раньше не видел моих синяков. Я и сама смотрю на них в эту минуту так, будто впервые вижу. Будто это не со мной всё сейчас происходит.
— Он бьёт тебя, Аня? – словно сквозь вату звучит следующий вопрос Торецкого.
Мои глаза суетливо шарят по его лицу, мигом отмечая, как желваки на скулах мужчины стали подрагивать, губы сжались, а брови сошлись на переносице. Никогда не видела столько эмоций на его лице, пока здесь работаю.
– Аня? Ты слышишь? Муж тебя бьёт, верно?
Он никогда раньше не обращался ко
Одновременно с этим пытаюсь выдернуть руку, чтобы поскорее покинуть кабинет.
Я просто… не могу ему обо всём рассказать. Что он скажет? Что я сама виновата? Что по своей воле отказываюсь менять жизнь? Эти слова просто добьют меня.
И чем он сможет помочь? Посоветует обратиться в полицию? Как бы всё хуже не стало.
— А дочку? Дочку тоже? — Торецкий практически рычит, игнорируя мою попытку выдернуть руку и уйти.
Я не хочу отвечать на его вопросы о моём муже. Я вообще не хочу говорить о муже. Ни с кем. Всё, что я хочу, это забрать мою девочку. Узнать, куда её собираются увезти, и не позволить этому случиться. Моё упрямое молчание, видимо, ещё сильнее его злит. Во всяком случае, мне кажется, будто я вижу в его глазах вспышки гнева. Это другой гнев. Не тот, который обычно сверкает в безумных глазах Игоря. Здесь что-то другое. То, что я пока не могу понять.
Тишина повисает над нами бетонной плитой. В какой-то момент я думаю, что сейчас Торецкий отпустит меня, даст мне уйти, и я дальше пойду сходить с ума от паники и страха, пытаясь найти несуществующее заведомо решение о том, как забрать собственного ребенка из лап мужа-тирана и его таких же ненормальных родителей, а затем вдруг раздаётся жёсткое: — Вы к нему больше не вернётесь. Я вас себе забираю.
Это самое последнее, что я ожидаю услышать. Точнее, я совсем этого не ожидаю.
Наверное, поэтому сначала впадаю в оцепенение. Просто смотрю на босса, словно он обезумел, и не могу произнести ни слова.
Он же это не серьёзно? Ну, то есть, он не может говорить серьёзно.
– Что?
– Я сказал, что забираю вас себе, – Торецкий поднимается из-за стола и вынимает телефон из кармана брюк.
– Вы с ума сошли?! Что значит, вы забираете нас себе?
– То и значит. И нет, я не сошёл с ума.
– Тогда как вы можете говорить такое?! Вы… с чего вы вообще такое предлагаете! Вы же практически меня не знаете! Я вам никто!
Тор окидывает меня странным взглядом, но ничего не отвечает. Набирает какой-то номер на мобильнике и прикладывает телефон к уху.
– Машину ко входу через десять минут.
– Максим Константинович, не игнорируйте меня!
– Я тебя не игнорирую, Аня, – он сбрасывает вызов и сжимает телефон пальцами. – Скажем так, у меня есть причина поступить сейчас таким образом.
– Какая ещё причина?
– Моё личное искупление, Аня.
– Это не ответ! – у меня перехватывает дыхания от спокойствия, с которым Торецкий продолжает этот разговор, в то время как земля буквально уходит у меня из-под ног.
Я будто попала в какой-то киношный сюжет, так как в жизни сто процентов не может происходить ничего подобного.