Девственная селедка
Шрифт:
– Какой-такой журналист? – вдруг вмешалась бабка.
– Друг маминого мужа, – скороговоркой ответила Ева.
– Ну-ну, поживем – увидим… – пробормотал гость.
– А вы не верите в перестройку, да?
Он вдруг улыбнулся, и Ева увидела, что глаза у него синие и молодые.
– Нет, Ева, хотелось бы верить, да пока рано. Все еще сто раз захлебнуться может.
– Да, у нас тоже так говорят, а я вот верю!
– Ну-ну. Поглядим!
– Вот увидите, Георгий Иванович! – вдруг осмелела Ева. – Когда я через
– А где я, по-вашему, буду через год?
– Ну, я не знаю, откуда вы…
– Из Ленинграда.
– Значит, в Ленинград вернетесь…
– Да нет, не хочу я в Ленинград… Да и смешно мне в моем возрасте верить в розовые сказки. Тем более в нашей стране.
– Но ведь возвращаются уже! Академик Сахаров…
– Так это ж какая фигура… Весь мир видит, а я кто для мира?
– Посмотрим!
– Ладно, спасибо на добром слове, Ева, а вам, Варвара Семеновна, за приют, за ласку. Пойду сложу дрова.
Он вышел.
– Что ты, девка, горячку порешь! Не знаешь о человеке ничего. Некуда ему возвращаться в Ленинград. Да и вообще…
– Бабусь, а за что его посадили?
– Да не знаю я точно, но только как его забрали, жена с ним развелась, мать его старую из квартиры на летнюю дачку выселила, она там и померла… Сукой последней жена-то оказалась. Ни передачки ему, ничего… Адвоката оплатить не пожелала… Друзья, правда, помогали, прошлый месяц двое даже приезжали к нему, а он потом напился, едва себя не порешил… Это они ему про мать рассказали… Он не знал, думал так, от болезни да от горя померла… Он у матери единственный был, да и то сказать, она его поздно родила, в сорок два года, тоже бедолага одиннадцать лет сидела ни за что… И отец… Он из немцев был, сосланных в Казахстан.
– Дааа, бабусь… И эта падла, его жена, старую женщину, столько настрадавшуюся, просто выгнала? Куда ж его друзья хваленые смотрели? – вскипела вдруг праведным гневом Ева.
– Да я толком и не знаю… А может все еще не совсем так было… Может, кто из друзей-то к женке его подъезжал, она от ворот поворот дала, а он счеты свести так решил.
– Бабусь, ты что!
– Бывает так, девка, бывает! Мужики-то они иной раз и мельче и подлее бабы бывают. Ладно, ты не вешай нос-то, поди к Шурке сходи, она уж сколько раз прибегала, когда Евка приедет! Соскучилась по подружке-то.
– Да ладно, успею еще. Бабусь, а тебе может помочь чего надо, ты говори.
– Да не надо. Я и сама еще справляюсь, спасибо, вот Георгий Иванович с тяжелой работой помогает.
– Ой, а телевизор-то у вас когда-нибудь будет?
– Обещают все. Да только и без телевизора жить можно, а то, говорят, в городах-то скоро уж дети родиться перестанут, родители все телевизор смотрят…
Ева засмеялась, поцеловала бабушку. В этот момент раздался стук в дверь и тут же дверь распахнулась и в дом влетела Шурка, старая подружка, румяная от мороза.
– Евка,
– Много ты понимаешь, сейчас худые в моде, чем тощее, тем лучше, – засмеялась Ева, обрадовавшись подруге детства.
– Да ну, скажешь тоже… Мужик не собака, на кости не бросается.
– Так в Москве мужики тоже за модой следят!
– Да ладно врать-то! – хохотала подружка. – Евка, а пошли вечером в клуб. Там кино сегодня, хорошее, говорят.
– Какое? Может, я видела уже?
– Не запомнила я название! Но вроде индийское.
– Ох, не люблю я индийское! Чуть что поют и пляшут.
– Ну и чего? А мне нравится… А может, там и не индийское… Ну, давай сходим.
– Черт с тобой! А танцы будут?
– Какие танцы? С кем у нас танцевать-то? Ой, Евка, ты знаешь, Вальку Скуратова домой в цинковом гробу привезли.
– Из Афганистана, да? – перешла на шепот Ева.
– Не знаю, говорят… Но тишком. Боятся. Парней совсем не осталось. Ев, а в Москве-то на танцы ходишь?
– Нет. Некогда мне. Правда, в институте в самодеятельности участвую. Пою в ансамбле.
– Да? А в институте парней-то много?
– Хватает.
– А у тебя никто еще не завелся?
– Да нет…
– Ой, баб Варя, мы пойдем погуляем, ладно?
– Да идите, сороки!
Девушки оделись и выбежали на улицу.
– Ой, а воздух-то какой тут!
– А чего воздух? Воздух он везде воздух!
– Да, попробовала бы ты… В Москве знаешь сколько машин, заводов, фабрик…
– Ладно, про это я и сама знаю! Ты мне лучше про парня своего расскажи.
– Да я не знаю, чего рассказывать…
– А все. Ты же знаешь, я никому никогда…
– Нет, правда, мы только недавно познакомились.
– Было уже чего?
– Чего?
– Сама что ль не понимаешь?
– Честно? Было.
– Ой, и как?
– Да ничего особенного… Даже неприятно сначала. А потом ничего… Мне, Шур, девчонки наши книжку одну дали, американскую…
– Про что? – с придыханием спросила Шурка.
– Ой, Шур, там такие вещи… Тетка одна все в подробностях описывает, как и чего надо делать женщине, чтобы доставить удовольствие мужику и самой тоже чтоб приятно было.
– Ну, мужику, известно как угодить, ноги раздвинуть и не рыпаться.
Ева захохотала.
– По той книжке выходит, что рыпаться как раз очень сильно надо. Это одна часть, а вторая наоборот, что мужику делать…
– Евка, расскажи!
– Ну вот еще… Я тебе расскажу, а здешний мужик еще чего доброго тебя прибьет…
– А ты эту науку пробовала?
– Нет пока… Я стесняюсь. Надо привыкнуть.
– Господи, да чего ж там такое? Хоть на ушко шепни. Интересно же…
Ева и в самом деле шепнула ей что-то на ушко.