Девственница и четверо диких
Шрифт:
Его ладонь проходит вверх до повязки, проходится по краю чулок.
– Я прошу тебя…
– Давай выпьем, милая, – он коротко целует меня. – Потом ты поймешь, какую услугу я тебе оказал.
Слезы катятся из моих глаз, и я ничего не могу с этим поделать.
– Не надо этого, малышка, – он трется об мою щеку своей, вытирая мои слезы. – Я буду нежным. Я буду лучшим для тебя.
– Ваня… – выдыхаю я, когда он отодвигает в сторону кружевное белье и вводит палец прямо в меня!
– Ты такая мокрая, –
Я не знаю, почему я пью, когда он приказывает, не знаю, почему позволяю ему делать все это. Как будто кто-то вынул из моей головы мозг и заменил Ваниным запахом. И желанием. Диким.
Он двигает во мне пальцем, не всовывая его на всю фалангу. Я постанываю ему в плечо и думаю, что я, вероятно, сошла с ума. А потом я чувствую, как к первому пальцу присоединяется второй и плавно входит так глубоко, как ничего еще во мне не было. Резкая боль прошивает мой живот, и я вскрикиваю Ване в плечо. Он отстраняется, смотрит на меня прищурившись.
– Ты девственница?
– Да, – прячу я взгляд.
Он на какое-то время зависает, думает о чем-то своем, а потом смотрит мне прямо в глаза своими зелеными.
– Парни, конечно, будут недовольны, но, поверь, лучше, чтобы это сделал я.
2
– О чем ты говоришь? – теряюсь я в его взгляде. – Ваня, останови машину, пожалуйста!
– Да, ты права, лучше остановить, – он коротко приказывает водителю остановиться. – Наверное, первый раз лучше без свидетелей?
– Не надо, пожалуйста, – я уже рыдаю. – Прошу тебя, Ваня. Я не понимаю, что происходит. Кто и чем будет недоволен?
– Послушай меня, – он обхватывает руками мое лицо, вытирает большими пальцами слезы. – Если ты будешь делать все, как я говорю, с тобой все будет нормально. Твой дядя отдал тебя за долги. Понимаешь?
– Как? – я плачу некрасиво, громко всхлипывая. – Как это? А мой жених? Он же заграницей…
– Так бывает, малышка, – целует меня в лоб, в нос. – Твой жених в курсе твоей продажи, его все устраивает. Он в доле.
Я еще больше заливаюсь слезами, не в силах себя сдержать.
– Единственный твой способ выжить – слушаться меня, поняла? А потом мы с тобой уедем. Слышишь, Деля?
Он коротко целует меня в губы.
– Обещаю тебе, – кончик его носа трется об мой влажный и точно распухший от слез нос, и все эти действия хотя бы немного, но успокаивают меня. – И я обязательно расскажу тебе все, что смогу, все, что знаю сам. Только тебе нужно меня слушаться. Только меня. Слышишь?
Я часто киваю, как будто бы он вводит меня в транс своими словами. Мне так страшно, что его голос кажется единственным ориентиром в рухнувшем мире. Как можно отдать живого человека? Родную племянницу? Словно вещь! Я снова всхлипываю от укусов роящихся в голове мыслей.
– Нет-нет, малыш, – строго смотрит на меня Ваня. – Первое, что ты должна запомнить, – плакать нельзя. Понимаешь?
– Да, – шепчу я.
– Вот и умница, – он смотрит на меня с нежностью. – Моя восхитительная умница.
Парень прижимает меня к себе, и я обнимаю его, чувствуя в нем единственную опору. Его запах заполняет все мое нутро, действуя успокаивающе.
– Выйди покури, – говорит Ваня водителю, и тот шустро выпрыгивает на обочину рядом с машиной. – Вот видишь, мы совсем одни.
Я вновь киваю, словно китайский болванчик. Мне больше не за кого цепляться и некому доверять, кроме как ему.
– Ты не должна меня бояться, – шепчет он мне на ухо. – Я твой единственный друг здесь. Ты слышишь меня, Деля?
– Да, я слышу, – заглядываю ему в глаза и тону.
– Покажи мне, детка, как ты готова меня слушаться, – его губы проходятся по моей шее до ключицы, вызывая во мне очередную волну страха, смешанную с чем-то неизведанным. – Встань на четвереньки, малышка.
– Вань…
– Встань. На четвереньки, – в его голосе на мгновение прорезаются металлические нотки. – Тебе будет хорошо. Ты же мне веришь?
– Да, – шепчу я и медленно становлюсь на коленки прямо на кожаном сиденье огромной машины.
Мне так неудобно – голова упирается в заблокированную дверь автомобиля, попа толкает плечо Вани. Длинный подол свадебного платья свисает до самого пола. Мое сердце выскакивает из груди, тарахтит как бешеное, стараясь пробить грудную клетку. Я понятия не имею, что он будет делать, и от этого еще страшнее.
– Моя умница, – говорит он. – Обопрись на локти, так будет удобнее.
– Ваня, что?..
– Тишина, малышка, – я слышу, как он шевелится сзади, и только от осознания этого мышцы моего живота сжимаются. – Сколько тебе лет?
– Девятнадцать, – говорю я и чувствую, как его ладони забираются под подол и скользят до самой попы.
– Здорово, – он одним движением забрасывает юбку прямо мне на голову. Она шатром укрывает меня, и я больше ничего не вижу, кроме приглушенного белой тканью света. – Мне так нравится твое тело. Оно прекрасно.
Ваня оглаживает мои ягодицы, и меня начинает бить дрожь. Боже! Сейчас случится мой первый раз с незнакомым мужчиной. Это же ненормально! Хотя разве нормально то, что меня отдал практически в рабство мой собственный дядя? Я закусываю губу, чтобы не скулить, от страха и чего-то неизведанного внутри меня.
Я чувствую, как Ваня поддевает пальцами мои трусики и плавно стягивает их. Я дрожу от ужаса и предвкушения одновременно, и дергаюсь, как от электрического разряда, когда его язык проходится прямо по моим складочкам.