Девственность, (не)дорого
Шрифт:
— Уже пустили, — я глубоко вздохнула, помешивая лопаткой фарш, в сотый раз повторяя про себя, что соседка просто ворчит от скуки. — Придётся терпеть меня ещё как минимум час, пока овощи сварятся. А вот если бы Вы убрали свою кастрюлю и освободили мне ещё одну конфорку — дело бы пошло веселее…
— Ага, конечно! — тёть Вера весело усмехнулась. — Вот склочная ты баба всё-таки, Ксюха. Вместо того, чтобы спасибо сказать, ты только жалуешься. Вот поэтому у тебя и мужика нет! Кому такая нужна…
Выдохнула, терпеливо закатывая глаза в потолок.
— А у Вас почему нет, Вера Владимировна?
—
Моё терпение явно подходило к концу — уже начал ощутимо дёргаться глаз.
— Я ничего не качаю. Я имею право пользоваться этой кухней наравне со всеми. А то, что я обособилась, как Вы выразились, дядь Вань, так это я вам всем тут лучше сделала — и так места нет, чего толкаться спинами? А вы все меня только упрекаете…
— Эка ты как выкрутила! — дядь Ваня раскатисто рассмеялся. — Спасибо предлагаешь тебе сказать?
Царственно кивнула, прекрасно понимая, что сосед вполне оценил мой сарказм, в отличие от собравшихся тут женщин. Всё-таки с мужиками проще, да…
— Да ещё чего?! — на этот раз взвилась Надежда Петровна, занимающая другую угловую комнату. Даже встала из-за стола и в сотый раз за последние полчаса открыла холодильник, будто ожидая, что в моём присутствии продукты оттуда мистическим образом перекочуют в мою сковороду. Цепко оглядела полки, поправила свисающий с дверцы полупустой пакетик майонеза… — Ксюша! Ты правда болтай меньше и готовь эту… это своё… что ты там готовишь… Вся кухня провоняла уже! — она решительно пошоркала к окну, дёрнула тяжёлую деревянную раму. — Хоть форточку открыть… А то совсем дышать нечем…
— А чего это у нас тут происходит? — в кухню ввалилась Тамарка, оценивающим нетрезвым взглядом скользя по всем присутствующим. — О! Ксюха! Ты что ли? Какими судьбами?
Это пиздец. Я уже и забыла о том, как оно, когда в таком сравнительно небольшом помещении набивается такое количество народа. Пожалуй, завтра доширак лучше детям куплю…
Проигнорировала Тамаркино сомнительное приветствие, покосившись на её сына, вплывшего в кухню с облаком перегара следом за мамашкой — такой же рослый и широкий в кости детина двадцати восьми лет отроду, не задерживающийся ни на одной работе дольше испытательного срока.
Сколько я их, дорогих соседей, не видела? Даже не соскучилась. Если сейчас ещё Алёна Васильевна пожалует со своим семейством, то соберётся вся честная компания…
— Ксения! — тонкий противный голос вышеупомянутой тощей соседки раздался из коридора именно в этот момент — долго жить будет. — Ксения! Ты здесь?!
— Здесь! — рявкнула в сердцах, не отрываясь от своей сковородки, чуть не зацепив головой чьи-то штаны, болтающиеся на одной из верёвок для сушки белья, растянутых под закоптившимся потолком кухни как паутинные канаты.
— Ксения, посмотри на меня пожалуйста! — Алёна явно уже стояла у меня за спиной. — Отвлекись от своих дел, будь любезна!
— Что?! — я закинула на плечо полотенце, оборачиваясь к ней и упирая руки в бока. Дай мне терпения, Господи…
— Во-первых, добрый день, Ксения! — соседка поправила тонкие очки на остром носу, выжидательно глядя мне в лицо.
— Добрый день, Алёна Васильевна! — оттарабанила на одном дыхании, прекрасно помня о том, что у Алёны Васильевны предки были аристократического происхождения, а муж когда-то шёл на учёную степень, и поэтому вежливое приветствие для этой женщины является залогом либо благословения с её стороны, если она сочтёт это самое приветствие достойным её одухотворённой личности конечно, либо проклятия, если… Да в любом другом случае, в общем.
Соседка страдальчески закатила глаза, всем видом изображая пренебрежение и усталость.
— К тебе тут пришли, Ксюша. Уж не знаю, почему постучали в общую дверь, а не в твою личную, — она презрительно скривила губы, — но встречай гостей.
— О, электрик что ли? — дядь Ваня тут же оживился.
— Нет! — Алёна сверкнула в его сторону недовольным взглядом. Тут же понизила голос до заговорщического шёпота… — По крайней мере, на электрика совсем не похож…
Чёрт. А я тоже первым делом понадеялась на мастера. Жаль…
Соседка тем временем оглянулась в коридор и выжала из себя самую благородную и снисходительную по её мнению улыбку.
— Проходите! Не стесняйтесь! Тут она… — она высокомерно кивнула в мою сторону. — Вон…
Я только скептически поджала губы. Машинально сложила руки на груди, в глубине души всё ещё надеясь на то, что это пришли по заявке на электричество. Ну а кто ещё? Не коллекторы же прямо сюда заявились…
Тёть Вера отклонилась на табуретке, выглядывая в коридор. Почему-то сплюнула шелуху себе в кулак, а не прямо на стол…
— Здравствуйте… — в гробовой любопытной тишине сдержанный голос гостя, приближающегося к кухне, показался слегка удивлённым и растерянным. — Сюда?
А?!
Полотенце соскользнуло с плеча и упало на пол. Сердце так сжалось в груди, мешая сделать вдох, что захотелось распахнуть пошире окно. Жарко тут что-то…
Тупо хлопнула глазами, наблюдая за тем, как Юрий Евгеньевич осторожно переступает порог кухни, отклоняя голову от свисающей прямо перед входом безразмерной Тамаркиной сорочки и стараясь не наступить на стоявшую на полу миску, принадлежащую коту Надежды Петровны, развалившемуся в данный момент на холодильнике и взирающему на открывшуюся картину ленивым взглядом жёлтых прищуренных глаз. Сглотнула слюну, оглядывая гостя с головы до ног — строгий деловой пиджак, слегка ослабленный галстук, стрелки на брюках, огромный букет красных роз в руках…
Почему-то перед глазами поплыла пелена — как же неловко-то, Господи… Перед всеми… И перед Юрой за себя такую и за своих соседей, и перед соседями за этого мужика, совершенно не соответствующего привычному здесь укладу…
— Ксюша? — в голосе Юрия Евгеньевича послышалось явное облегчение, едва он разглядел меня среди других людей. — Приве-е-е-ет…
К побледневшим щекам резко прильнула кровь, бросило в жар.
— Привет, — прошептала одними губами. Тут же запоздало улыбнулась, зачем-то пытаясь стряхнуть с замызганного фартука крошки. Дёрнулась было стащить с головы бигуди, но передумала — поздно, пусть болтается… — Погоди, я сейчас…