Девственный огонь
Шрифт:
— Мистер Парнелл ушел? — спросила мать, когда Джессика вошла в гостиную.
— Да, мама, но он спросил разрешения навестить нас еще.
— Прекрасно, — заявила Эни, — он выглядит самостоятельным молодым человеком.
Тревис Парнелл напомнил ей Джастина и те далекие годы, когда они безнадежно любили друг друга. То же ощущение силы и та же красота.
Энни была бы счастлива, если бы Джесси, которая так не уверена в своей привлекательности, заинтересовала бы этого человека. А в том, что Парнелл заинтересовался,
Энни вздохнула. «Уже не время опекать своих детей, — подумала она. — Дети выросли. Надо им позволить жить собственной жизнью, лишь бы все было хорошо. Джесси уже двадцать два. Досадно, что она еще никого не любила, досадно, если она никогда не выйдет замуж».
Глава 2
Возвращаясь после визита к одному старинному другу семьи, Джессика очень устала от длинного пути. Она от всего сердца мечтала о своем велосипеде. Его украли как раз перед ее отъездом из Вашингтона, и хотя она просила отца купить ей другой, он не согласился.
Джессика никак не могла понять почему. Может, папа думал, что она становится чересчур расточительной, хотя сама Джессика считала себя очень бережливой. Машина, которую ей так хотелось, имела свои преимущества — у нее была предохранительная цепь и двойная защитная решетка сзади, очень практичный велосипед и не такой уж дорогой, потому что эта модель выпускалась в продажу уже лет десять. Она выбрала его по этим причинам.
Когда она завела об этом разговор, папа сказал, что он ожидал от своих детей больше заботы о вещах.
Подобные разговоры причиняли ей боль и напоминали, что она не является таким же членом семьи, как ее рыжеволосые братья и сестра. Действительно, не была ли она подкидышем? Таинственные истории о подкидышах очень интересны для романов, но Джессика не хотела быть подкидышем. Она хотела быть обычной дочерью Хартов, хотя догадывалась, что это не так. Она не любит сельское хозяйство, она боится лошадей, она никогда не сможет быть своей на ранчо, как, например, Франни.
Папа, видя ее разочарование по поводу велосипеда, посоветовал ей перебороть свой страх перед лошадьми, которые были лучшим средством передвижения на Западе. Он сам предложил научить ее ездить верхом. Несмотря на то что Джессика мечтала проводить больше времени с отцом, самым храбрым, самым красивым, самым лучшим мужчиной в мире, она не смогла бы сесть на лошадь. Она точно знала наперед, что должно произойти. Лошадь немедленно станет вытворять что-нибудь ужасное — встанет на дыбы, понесет или выбросит ее из седла. Нет, даже папа не сможет заставить ее побороть страх перед лошадью.
Думая об отце, она вспомнила мистера Парнелла. Действительно, он очень красив! Интересно, придет ли он? Вчера вечером она была уверена, что придет, и долго не могла уснуть от этой мысли. Несколько часов просидела она у окна в своей комнате, слушая шепот листьев старого дерева рядом с домом и думая о мистере Парнелле.
Джессика остановилась погладить Боббла, собаку Франни, который прыгнул через газон и радостно вертелся вокруг нее, потом пошла дальше.
Понравился ли ей мистер Парнелл так сильно потому, что воспринял ее как настоящего человека, а не как глупое хорошенькое создание? Джессика знала, что она не особенно красива, а мужчины предпочитают жениться на хорошеньких женщинах, а не на умных. Нет, она не думала, что мистер Парнелл собирается на ней жениться! Ради Бога, ведь они виделись всего один раз, и она не так глупа, чтобы строить какие-то планы.
Кроме всего, ведь она училась в юридической школе и сталкивалась со знаменитыми людьми, адвокатами и судьями Верховного Суда, которые там преподавали. Она не обращала внимания на насмешки и возмущение своих сокурсников-мужчин. Единственная девушка в школе, она выделялась своими успехами в учебе. Хотя ей и не разрешили получить степень, учеба принесла ей пользу.
Теперь она была дома, но не могла заниматься юридической практикой, потому что для получения лицензии нужно иметь подтверждение судьи и коллегии адвокатов, и не похоже, чтобы женщина могла этого добиться.
Конечно, она знакома со многими молодыми людьми в Вашингтоне, но она не хотела бы выйти замуж за северянина и на всю оставшуюся жизнь расстаться с семьей. Она и так ужасно скучала без родных все годы учебы в школе.
Но, с другой стороны, теперь, когда она была дома, ей было абсолютно нечего делать. Было бы прекрасно, очень прекрасно, иметь такого красивого поклонника, как мистер Парнелл, даже хотя бы ненадолго. Она надеялась, что он придет, как и обещал. А если придет, то когда? Завтра? Послезавтра?
Она поднялась на веранду и закрыла свой кружевной зонтик, спасающий от августовской жары. Боббл прыгал рядом. Джессика была в очень нарядном платье из голубой красивой ткани, оттеняющей ее глаза, но высокий, плотно облегающий шею воротник был неудобным для такого жаркого дня, и она была уверена, что выглядит усталой и измятой. Она должна была взять экипаж, как и советовала мама, когда попросила Джессику навестить старую миссис Артемис Калп.
В передней на вешалке Джессика заметила незнакомую шляпу и удивилась — кто бы это мог быть. Она повесила шляпку и оглядела себя в зеркале. Волосы, тщательно уложенные перед выходом, растрепались вокруг лица и шеи. «Растрепа», — подумала она морщась. Снаружи Боббл, которому не разрешали заходить в дом, потому что он всегда что-нибудь опрокидывал, печально завывал и скребся лапами в дверь.
— Джесси, посмотри, кто к нам пришел!
Джессика повернулась и увидела сестру, выглядывавшую из туалета, а за ней — о, ужас! — мистера Парнелла. Что они там делают?! А в каком виде она, Джессика: растрепанные волосы, мятое и пыльное платье!
— Я провела экскурсию по нашему туалету, — объявила Франни.
Туалету? Франни показывала ему туалет?! Джессика пришла в ужас.
— Здравствуйте, мистер Парнелл, — пробормотала она, заикаясь.
— Добрый вечер, мисс Джессика.
— Господи, Джесси, да не смущайся ты так, — невозмутимо сказала Франни. — Любой человек захочет посмотреть наш механический туалет. Вряд ли у кого-нибудь в Ведерфорде есть такой.
— Франни, — сказала Джессика тихо, — я уверена, что мистер Парнелл видел...
— О нет, он не видел! Он сказал, что не знает в Корсикане ни души, у кого был бы механический туалет. Он сказал, что такой туалет лучше, чем уборная за домом.