Девушка из Бруклина
Шрифт:
Я не успел договорить – Марк уже крутанул руль. Мы повернули под рев клаксонов и скрежет колес прямо перед носом двух автомобилей, которые едва не встали на дыбы, лишь бы избежать катастрофы.
– Ты в своем уме, Марк?!
Карадек кивнул и, не ограничившись первым нарушением, совершил второе: въехал на тротуар и остановился перед подъездом.
– Здесь нельзя стоять, – осторожно заметил я.
– На то мы и полиция, – заявил он, снимая руку с тормоза и опуская на ветровое стекло козырек с надписью «Национальная полиция».
– Кто поверит, что копы ездят на такой таратайке? –
Марк достал из заднего кармана джинсов универсальный ключ.
– Кто побывал полицейским, тот остался им навсегда, – назидательно произнес он и открыл дверь в подъезд.
Чудо из чудес: лифт за это время починили. Прежде чем подняться, я настоял, чтобы мы сходили на подземную стоянку. Маленькая машинка Анны стояла на месте. Мы вернулись к лифту. Двенадцатый этаж. В коридоре никого. Я снова позвонил, потом снова стучал и стучал в дверь – и снова без результата.
– Отойди, – распорядился Марк, встав на изготовку.
– Подожди, может, не надо…
2
Марк второй раз поднажал плечом, и дверь открылась.
Он вошел в коридор и внимательно осмотрел квартиру. Метров сорок. Хорошо отделана. Дубовый паркет. Кремовые с пастельными разводами стены, гостиная в скандинавском стиле, тут же кухня, длинный шкаф до самой спальни.
Пустая, просторная квартира.
Я вернулся к двери, осмотрел замки, фиксатор. Дверь легко поддалась, потому что была закрыта только на защелку. Последний, кто уходил из квартиры, просто хлопнул дверью, не потрудившись повернуть ключ. Анна обычно тщательно запирала дверь.
Еще сюрприз: у входа в коридоре лежала дорожная сумка Анны. На молнии, плетеная, кожаная, с цветными вставками. Я присел на корточки и заглянул в карманы, но ничего интересного не обнаружил.
– Значит, Анна все-таки вернулась из Ниццы, – подал голос Карадек.
– И опять исчезла, – горестно отозвался я.
И снова набрал ее номер на мобильнике, и снова включился автоответчик.
– Что ж, давай-ка мы тут пороемся, – предложил Марк и по исконной привычке всех детективов отправился в ванную.
– Не уверен, что мы имеем на это право, – попытался возразить я.
В ванной Марк ничего интересного не обнаружил и направился к спальне.
– Запомни, что это твоя инициатива, – бросил он мне на ходу. – Не ройся ты в прошлом своей подружки, отдыхал бы с ней сейчас на Лазурном Берегу и наслаждался жизнью.
– Но это не основание, чтобы…
– Рафаэль! – прервал меня Карадек. – Тебя не подвела интуиция, когда ты стал задавать Анне вопросы. А теперь нужно довести дело до конца.
Я оглядел спальню. Кровать из светлого дерева, шкаф с одежкой, книжные полки с медицинскими справочниками, словарями и знакомыми мне грамматиками – Гревис, Анс, Берто, Шазо. Несколько американских романов по-английски: Донна Тарт, Ричард Пауэрс, Тони Моррисон…
Осмотрев внимательно паркет, Марк принялся заглядывать в ящики.
– Займись компьютером, – распорядился он, видя, что я застыл на месте. – Я в них мало что смыслю.
Я успел заметить, что ноутбук лежит на стойке бара, которая отделяет кухню от гостиной.
С тех пор как мы с Анной встретились, я бывал в этой квартире не больше пяти или шести раз. Это был ее дом, он был такой же, как Анна: элегантный, разумный, аскетичный. Как я ухитрился так ее рассердить, что она сбежала?
Я подошел к компьютеру и включил его. Он заработал, не спросив пароля. Но я знал, что это ничего не значит. Анна не доверяла компьютерам, и если что-то всерьез прятала, то уж точно не в печенках своего ноутбука.
Для очистки совести я заглянул в почту. Деловая переписка с коллегами по больнице. В библиотечной директории вперемешку Моцарт, научные статьи и телесериалы, которые мы смотрели с ней вместе. Пробежался по журналу: новостные сайты, информационные и бесконечное число научных по ее теме: «Выживаемость: генетическая и эпигенетическая». Ничего особенного и на жестком диске: схемы, таблицы, документы PDF, презентации, которые она делала во время учебы. Компьютер представлял интерес не тем, что в нем было, а тем, чего в нем не было. В нем не было семейных фотографий, видео, снятых во время отдыха, не было переписки с подругами и друзьями.
– Перебери-ка эту канцелярию, – попросил Карадек, входя в комнату с картонной коробкой. Как оказалось, в ней лежали файлы со счетами, жировками, чеками, банковскими отчетами.
Он поставил коробку на стол и протянул мне пластиковую папку.
– Вот что еще я нашел. А в компьютере что? Ничего?
Я кивнул и заглянул в папку. Там лежала фотография. Традиционная, снимок класса. Такие снимают с детского сада и до конца школы. На фотографии два десятка нарядных девочек в школьном дворе. В центре учительница, женщина лет сорока. Одна из девочек в центре держит грифельную доску, на которой мелом написано:
Лицей Сен-Сесиль
Выпускной класс S
2008–2009
В заднем ряду я мгновенно узнал «мою» Анну. Сама сдержанность и скромность. Голова слегка наклонена, глаза чуть опущены. Легкая улыбка. Белая кофточка, застегнутая до подбородка, синий джемпер. Все то же желание быть незаметной, спрятать свой пол, заставить забыть о влекущей красоте.
Быть незаметной. Не вызывать желания.
– Знаешь, что это за лицей Сен-Сесиль? – спросил Марк, доставая пачку сигарет.
Я быстренько заглянул в телефон. Лицей, расположенный на улице Гренель, был католическим учебным заведением для очень респектабельных семей. Частный, дорогой, только для девушек.
– Ты знал, что Анна училась в этом лицее? Как-то не вяжется с маленькой бедняжкой из Сен-Назера, тебе не кажется? – прибавил Карадек, закуривая сигарету.
Мы занялись картонной коробкой – и кое-что выяснили.
Анна поселилась в Монруже два года назад. Она купила эту квартиру в 2014 году, когда училась на третьем, то есть последнем курсе. Квартира стоила тогда 190 тысяч евро; Анна внесла 50 тысяч с рассрочкой на двадцать лет. Классическая схема для приобретения жилья.