Девушка с пистолетом "ТТ"
Шрифт:
В комнате послышалось какое-то движение, шорохи. Мозг Жени уже отказывался воспринимать, что это. Потом раздались удаляющиеся шаги трёх человек, хлопнула входная дверь. Желток попытался пошевелиться, и чуть не закричал от непереносимой боли.
Через какое-то время темнота, толчками накрывавшая его, наконец-то сгустилась и милосердно приняла Женю в свои объятия. Кто-то добрый задул свечу. Сознание угасло.
11.
Если денег взять негде, а они нужны позарез, их следует украсть.
Может, в этом была виновата встряска, полученная накануне и сместившая что-то в его мозгах, или нервное напряжение, мучившее Женю не меньше, чем боль в избитом теле. Может, сама система Жениного мышления подталкивала его именно к этому. Неизвестно. Но, все другие варианты Желток отмёл напрочь. Как-то: обращение, несмотря ни на что, в милицию (и слава Богу, поскольку заявление оттуда всё равно бы исчезло, а сам Женя уже никогда ничего не смог бы написать, по крайней мере своими руками), или такое сравнительно простое решение, как переезд в другой город, что Женя, почти не раздумывая, тоже отбросил.
Невольным отцом подобной уголовной идеи стал Зыков, заскочивший проведать Женьку, чтобы узнать, как обстоят дела. Он застал Желтка в полнейшей прострации, скрутившимся на матрасике, лицом к стене. Жене было очень больно и очень страшно. Больно было от вчерашнего, а страшно - от того, что может произойти завтра. Хотелось стать малюсеньким муравьём, забиться в какую-нибудь щель и затаиться так, чтоб никакая сволочь уже не смогла выковырять оттуда. Но видеть Витьку он был рад. Пока тот находился рядом, пропадало ощущение полной безнадёги. Чувство, что ты не совсем один, хоть чуть-чуть, но согревало душу.
Зыков уселся на колченогий табурет, который никто не захотел покупать, что спасло его от участи остальной мебели, и, поглядев на Женю, сказал:
– Судя по твоему виду, ребятки уже побывали. Ты деньги отдал?
– Отдал, - отозвался Женя со своего места на полу.
– Сильно вломили?
– Ходить пока трудно. Но вчера было ещё хуже.
– От с-суки! – воспалился Витька. – Ну и на хера ж такое делать? Видно, что человек собрал всё что мог. За что же его пиздить так? Ты им сказал, что больше взять негде?
– Сказал.
– А они?
– Говорят, чтобы к следующему разу нашёл, а то будет ещё хуже, хотя хуже, по-моему, это только убить, – поморщился Женя, потирая ребра.
Витька разразился таким отборным матом, что казалось слова, подогретые искренним негодованием, ослепительной россыпью взлетают вверх, на секунду застывают в воздухе, а затем устремляются вниз, подобно бомбам из бомбардировщика.
Желток внимал этому фонтану с удовольствием, поскольку чувства оратора полностью соответствовали его собственным.
– Да и вообще, где ж их взять-то? – продолжал разоряться Витька. – Доходов у тебя никаких, украсть ты не сможешь…
– Почему не смогу? – встрепенулся Женя, у которого эта мысль шевельнула какие-то неведомые струны.
Зыков вместо ответа лишь пренебрежительно махнул рукой.
– Украсть ты не сможешь, - продолжил он, - ограбить - тем более. Если с человека взять больше нечего, надо останавливаться. Это же беспредел какой-то.
Витька с возбуждением уже слетел с табурета и сейчас бегал по комнате, размахивая руками. Женя перевёл себя в сидячее положение и сейчас поддерживал разговор, прислонившись спиной к стене и глядя на Витьку снизу вверх.
– А отработать они не предлагали? – внезапно остановившись, спросил Зыков.
– Как? – саркастически заметил Женя.
– Ну да, - согласился Витька, - ты им, конечно, без надобности. Не тянешь на гангстера. Но, может, на какой подсобной работе могли бы тебя использовать?
– Чернорабочим, - улыбнулся Женя. – Это как? Глотки неугодным резать?
– Ну, положим, глотки резать у них специалисты есть. Ты-то не смог бы даже курице горло перерезать. Но ты не думай, что у них вся работа только на уголовщине завязана. Бандиты то они, конечно, бандиты. Но, не в безвоздушном же они пространстве находятся. Я думаю, что и какой-то обслуживающий персонал у них есть. А сколько точек на них работает! Неужели они тебя никуда не смогут устроить в счёт погашения долга?
– Ну не знаю, - сказал Желток. – По-моему, с ними дела лучше не иметь. Потом не отмоешься.
– Да ты и так сейчас в дерьме по макушку!
– А ты предлагаешь ещё ко всему этому дерьму плюс на бандитов работать?
– Дорогой мой граф, вам, видимо, вчера по голове набуцали больше, чем полагается. Лучше работать на бандитов и ходить пешком, а не ездить в инвалидной коляске. Да и не навсегда же это, в конце концов. Поработаешь на них какое-то время, погасишь долг, и привет.
Витька разгорячился, с жаром отстаивая свою точку зрения и забыв о том, что, собственно, никакой работы никто Жене ещё не предлагал.
– Дадут они тебе после этого привет сделать, - заметил Желток.
– Так не в команду же они тебя возьмут. Посмотри на себя, мафиозник сраный. Ты бы мог пахать как-нибудь вполне легально, только на них. Им ведь что главное? Думаешь бабки? Им бабки твои-тьфу! Это мелочь – главное авторитет поддерживать. А то что получается? Какой-то левый мужик выставляет их на две штуки и ходит безнаказанным. Если такой слух пойдёт, они теряют лицо. А так, если ты на них бесплатно отпашешь, вроде всё в норме – человек вину отрабатывает. Все довольны.
– Ты знаешь, на сколько они такое отрабатывание растянуть смогут?
Спор продолжался до глубокой ночи с небольшими перерывами. Витька ушёл поздно, когда иссякли содержимое бутылки, закуска и темы для разговоров. К обоюдному согласию они так и не пришли.
Женя укладывался спать на своей новой постели, то бишь на полу. Всё это время, после ухода Зыкова, в его голове звенели слова: «Украсть ты не сможешь… не сможешь… не сможешь…».
«А почему, собственно?» – было последней мыслью Жени, перед тем как он погрузился в глубокий сон.