Девушка с пробегом
Шрифт:
Мой Аполлон рисуется, мой Аполлон подмигивает мне фарами своей выпендрежно-брутальной тачки, не вынимая руки из кармана пальто. Я чудом не закатываю глаза от такого мальчишества. Ребята-пацанята, одни-то машинки у вас на уме…
— Включи сигнализацию обратно, милый, — милосердно улыбаюсь я и прихватываю своего спутника за локоть. — Тут недалеко, мы и пешком дойдем.
— Уверена? — Давид красноречиво косится на мои каблуки.
— Я на них как-то пять километров прошла, — я пожимаю плечиками. — С тех пор я в них верю.
— Как тебе вообще дают столько ходить пешком? Богини должны передвигаться только на руках своих адептов.
— Сладкий мой, ты случайно в конкурсе “Льстец года” не участвовал, а? — я смеюсь, пока душа приплясывает в такт солнечным зайчикам, разлетающимся от этой яркой, бесстыжей улыбки.
— Решил, что я в этом конкурсе слишком легко выиграю, — в тон мне откликается этот коварный солнечный лис, явно знающий цену собственному обаянию.
— Ну, легко не легко, а номинация за самую беспардонную лесть точно была бы твоя.
Я играю в опасную игру. Мне нравится этот мальчик все сильнее и сильнее. Нравится, что он не лезет за словом в карман и не нужно особенно упрощать свой язык, чтобы с ним разговаривать. Умный мальчик, все понимает с полуслова. И снова: “Эх”. Люблю умных мужчин. Даже сильнее, чем красивых. У это сладкого мальчика вообще есть недостатки, или я их из-за розовых очков не замечаю?
— Я все хочу спросить, ты на каждой своей выставке кого-нибудь соблазняешь?
— А если я тебе совру? — хихикаю я. — Ты ведь не узнаешь.
— И все-таки, — настырно наседает этот несносный элемент. Ох, милый, ты еще спроси: “Сколько мужчин у тебя было до меня”. Дурацкий вопрос, на который невозможно дать правильный ответ, если ты не девственница.
— Значит, Давид? — спрашиваю я, когда до школы остается преодолеть всего лишь один дом. — Все хочу спросить, тебя так назвали, потому что твоя мама очень любит творчество Ми?
— Это потому что моя мама очень любит моего дедушку, — тоном профессионального лектора сообщает Давид.
— Она же Львовна, — я на секунду зависаю, припоминая отчество дорогой покровительницы.
— Дедушку по отцу, — Огудалов явно доволен тем, что я поняла не сразу. — Это же он оставил матери дом и основную часть своего состояния.
Какая прелесть. После развода сына решил поддержать бывшую невестку, родившую внука? Я вот слышала абсолютно зеркальный пример, когда отец подарил квартиру молодоженам, вот только — не дочери, и не паре напополам, а мужу. Типа если дочка не хочет остаться без крыши над головой — пусть держится за брак. И муж, естественно, отказался переигрывать напополам. По-честному мало кто любит играть, увы.
А мы меж тем подходим к Алискиной школе. Яркое здание, современное. У них даже бассейн в школе есть, и это, между прочим, вообще ни разу не частное заведение. По-честному, я Алиске немного завидую. Ей реально повезло. Я училась в скромной школе на окраине Сергиева Посада, это потом мои родители решили переехать в Москву. И у меня не то что бассейна в школе не было, но и отдельного спортивного зала, физкультурой мы занимались в актовом. Убойное сочетание бархатных портьер занавеса и волейбольной сетки до сих пор будоражит мое воображение.
Пропускной пункт в Лискиной школе — это не обычная вертушка, это дверь с домофоном. И обычно нужно, чтобы скопилась кучка родителей, чтобы выглянул дежурный учитель или консьерж, но непоседливая мелочь из четвертого класса вечно скапливается рядом с консьержем и выжидает — кого же заберут первыми. Так что все что мне нужно — только позвонить.
— М-м-м, школа? — Давид приподнимает бровь. — И что мы тут забыли?
— Не что, — спокойно откликаюсь я и нажимаю на кнопку. — А кого. Мою дочь, Давид.
За этим следует долгая пауза, в ходе которой Лиска торопливо где-то там надевает куртку и хватает портфель, а я смотрю на своего юного бога чуть насмешливо. Огудалов тоже глядит мне в лицо испытующе. Будто не может поверить в то, что я ему сказала. Да, да, вот так вот легко.
И вот смотрю я в его красивые глаза, мне так и хочется сказать: “Беги, мой Аполлон, беги скорее”.
Потому что я очень сомневаюсь, что такой головняк, как тетенька с прицепом, действительно нужен моему юному и прекрасному богу.
Я ведь все понимаю. Чужой ребенок — это вам не хухры-мухры. Да и зачем воспитывать чужого, когда можно заделать своего? Любимый вопрос всяких самцов, что изредка забегали ко мне на встречи и даже пытались разговаривать о чем-то дальше одноразового секса. Вот. Они заговаривали, я озвучивала условия своей задачи и наблюдала поспешное отступление.
Вот не укладывалось в птичьих головенках этих самцов, что Алиска — это моя плоть и кровь, моя семья. И относиться с пренебрежением к ней — это относиться с пренебрежением ко мне. А тот, кто относился с пренебрежением ко мне, — мог сразу идти лесом-лесом, полем-полем, и желательно — обходной дорогой.
— Если захочешь отказаться от обеда, можешь оправданий не выдумывать, — мило улыбаюсь я.
— Ну, ты размечталась, моя богиня, — насмешливо откликается Огудалов.
Упрямый какой. Значит, не хочешь сдаваться, Давид Леонидович?
Ладно, погоди, мой сладкий, еще не вечер. Я все равно заставлю тебя сбежать. Ну или мы заставим.
9. Фигуры в игре
— Мамочка! — Моя Лисица вылетает из школы пулей. — Ты сегодня рано.