Девушка с Земли

Эдвардс Джанет

– Кто такие волки? – спросила Лолия.

– Дикие предки собак, – ответил Плейдон. – Они охотятся стаями. Зимой в руинах ищут укрытие стада лосей и оленей, и волки приходят сюда за ними. У меня есть с собой оружие, но лучше бы мне не пришлось его использовать. Волки обычно выбирают одинокие цели. Так что, если будем держаться вместе, они нас, скорее всего, не потревожат.

– А эти волки опасны? – спросил кто-то из девочек.

Я поискала взглядом того, кто задал вопрос; судя по горящей на костюме надписи – девушка по имени Амалия из сектора Эпсилон. Жаль, что на их обычной одежде таких табличек нет – было бы гораздо удобнее определять, кто есть кто. Похоже, у Плейдона такой проблемы не возникало, да и мисс Знаменитость из Альфы,

как оказалось, мгновенно усвоила имена и истории людей, но остальные все еще силились друг друга запомнить.

– Снимете костюм – и они разорвут вас на куски и съедят, – ответил Плейдон. – Пока вы в броне, волки вряд ли смогут причинить вам вред, но сомневаюсь, что вам захочется испытывать судьбу. Идемте.

Мы медленно начали карабкаться вверх по склону. Я остановилась подождать отстающих. Фигура в костюме с именем «Фиан» направилась в мою сторону.

– Прости, – начал он, – но как тебе удается так быстро передвигаться? Я в своем костюме то и дело спотыкаюсь.

Я отметила, что у парня хватило ума включить правильный канал и нас не слышал весь курс. Прежде чем ответить, я проверила собственный коммуникатор.

– Суть в том, чтобы двигаться как можно плавнее, – объяснила я. – Резкие движения активируют материал, и он твердеет.

– Спасибо.

– А нам обязательно носить эти неудобные штуковины? – громко простонала Лолия, плетущаяся в хвосте группы.

– Может, и правда дать ей снять защиту? Волки порадуются… – пробормотала я себе под нос.

Фиан услышал и рассмеялся.

Очевидно, у Плейдона имелась склонность к драматическим эффектам, поскольку перед самой вершиной он снова собрал нас в одну группу, чтобы мы увидели Нью-Йорк все вместе. Я-то уже была здесь, но не зимой. Летом среди обширных, насколько хватает глаз, темных руин пробиваются то тут, то там пятна зелени, будто пытаясь освежить вид. А сейчас белизна инея лишь добавляла мрачности припорошенным снегом кучам обломков, на фоне которых все еще тянулись ввысь почерневшие скелеты небоскребов.

– Боже! – воскликнул Лолмак.

– Следи за языком! – машинально отозвались остальные хором.

С тех пор как физики доказали, что Вселенная создана неизвестным творцом (или творцами), все сошлись во мнении: лучше не упоминать имя божества всуе.

– Простите, – извинился бетанец. – Я в легком шоке.

– Я и понятия не имел… – пробормотал Фиан. – Нет, я, конечно, видел старые фильмы, но реальные масштабы просто…

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, – некогда место обитания двенадцати миллионов человек, – сказал Плейдон, дав нам еще немного времени, чтобы прийти в себя от увиденного. – Кто мне скажет, когда в доистории достроили последний небоскреб?

Я рассмеялась.

– Вижу, Джарра знает, что это вопрос с подвохом, – заметил преподаватель. – Последний небоскреб достроили спустя двадцать пять лет после начала века Исхода. К тому времени население Земли уже резко сократилось, поэтому в этом здании никто никогда не жил и не работал.

– И почему они допустили, чтобы все так развалилось? – спросила Лолия.

– После Исхода на планете не хватало людей, чтобы поддерживать города в пристойном виде, – объяснил Плейдон. – На одно жилое здание приходилась сотня пустых. Оставшимся землянам было гораздо проще собраться вместе и жить в небольших городках и деревнях, чем пытаться сохранить несколько домов посреди разрушенного города.

Фиан осторожно опустился на колени и провел рукой по земле. Жухлая трава измазалась чем-то черным.

– Тут бушевали пожары?

– Да, когда люди ушли, тут была уйма пожаров, – ответил Плейдон. – Во многих домах оставались легковоспламеняющиеся, химические и даже взрывоопасные материалы. Один чудовищный по масштабам пожар не утихал почти два месяца. Всегда помните: руины сами по себе опасны. И дело не только в диких животных, но еще и в коварно торчащих кусках стекла и металла, разлагающихся химикатах, а также зданиях,

готовых рухнуть от малейшего дуновения ветра. Никогда не доверяйте почве под ногами – она обманчива. Люди строили не только вверх, но и вниз, так что можно провалиться в коллекторы, подвалы, подземные транспортные сети, даже подземные водные пути. Если понадобится пробираться по раскопкам, ищите размеченные трассы или следуйте по оленьим тропам. Стада сами находят безопасную дорогу.

– Но зачем? – спросил Лолмак. – Зачем вообще туда лезть?

– Мы ищем утраченную историю, культуру, технологии, – ответил Плейдон. – Во времена Исхода обитатели новых планет сосредоточились на собственных безотлагательных проблемах. Они считали, что весь багаж знаний человечества находится в безопасности на родной планете. Думали, что земляне обеспечат их всем необходимым в будущем: технологиями, запчастями, лекарствами. Но произошел такой резкий отток людей с планеты, что инфраструктура рухнула. Переселенцы осознали свою ошибку ночью две тысячи четыреста девятого года, когда не выдержала здешняя информационная сеть. Несколько оставшихся специалистов все-таки сумели как-то ее подлатать и запустить снова… но разразилась вторая катастрофа. Какой-то идиот попытался создать резервную копию данных – худшего он и придумать не мог.

Преподаватель помолчал.

– Альфийцы послали своих лучших экспертов, и те спасли все, что удалось, из поврежденных файлов, но мы потеряли половину данных об истории человечества. Действовать начали только потом: нашли все самые значительные произведения искусства и музейные коллекции и вывезли на свои планеты все, что смогли.

– Это огромная честь для сектора Альфа – выступать хранителем человеческой культуры, – подала голос Далмора.

Плейдон проигнорировал ее реплику. Остальные секторы всегда немного завидовали тому, что все старинные артефакты достались альфийцам.

– Каждый университет хранит данные в собственном независимом архиве, и мы постоянно сверяем информацию на предмет обнаружения ошибок. Суть в том, чтобы никогда больше не потерять наше наследие, но в уже имеющихся данных есть огромные пробелы. И часть утраченных сведений по-прежнему может находиться где-то здесь, – преподаватель кивнул в сторону руин.

– С трудом верится, что здесь что-то могло уцелеть, – заметил Фиан.

– Мы находим самые невероятные вещи по чистой случайности, – возразил Плейдон. – В прошлом году, например, обнаружили оставшийся незатопленным подвал, набитый всякой всячиной. Даже пара настоящих книг попалась. Но чаще встречаются стазисные ячейки. Когда люди покидали Землю, они не могли запросто путешествовать между мирами, уходили и не собирались возвращаться. Так и появился обычай оставлять после себя «ячейки безвременья». Земляне прятали их в своих опустевших домах, сберегая личные вещи, сувениры и записи как память о тех, кто когда-то здесь жил. Такие ячейки все еще тут, мы по-прежнему их находим. И никогда не знаешь наперед, какой клад обнаружится внутри следующей, которая нам попадется. В две тысячи триста десятом году наука и техника достигли своего пика развития. Сейчас мы опередили предков в области медицины и перемещения посредством порталов, но в остальном, увы, по-прежнему существенно отстаем.

– Земляне были настоящими волшебниками, – произнесла я. – Только подумайте, какие великолепные города они построили! Нью-Йорк, Нью-Токио, Лондон, Москва, Сердце Парижа, Берлин, Эдем… теперь все это лежит в руинах, а мы по крупицам собираем то, что осталось от знаний предков.

– Именно. – В голосе Плейдона прозвучало удивление; я заметила, что преподаватель посмотрел в мою сторону. – Большая часть студентов выстрадает обязательный предварительный курс на раскопках, уедет и больше никогда не вернется на Землю. Но, возможно, некоторые из вас почувствуют радость от обретения утраченного прошлого – или хотя бы соблазнятся деньгами, которые за это платят, – и решат продолжить здесь свою карьеру.