Девушка в тюрбане
Шрифт:
— Ступайте-ка домой, господин инженер, — устало отозвалась женщина. — Я хочу спать.
Он послушно направился к двери, спустился по лестнице, сел в машину и растворился среди уныло однообразных зданий и наводящих тоску фонарей.
Спустя месяцы молодая женщина пришла к выводу, что книги все-таки могут как-то скрасить одиночество. Правда, прочесть хотя бы одну книгу целиком ей так и не удалось, но прочесть несколько страниц или даже глав она была вполне способна.
Коротая долгие зимние вечера в притихшем доме, она неожиданно для себя испытала искушение взять в руки книгу. Постепенно одинаковые черные
На исходе зимы она ощутила, что прочитанные слова и фразы, в которых ей слышались голоса, волнуют ее, словно фильм с привидениями. Сопереживая чувствам персонажей, она обнаружила, что уже не способна управлять собственными чувствами, и это ее испугало. Ей почудилось, что голоса доносятся из-за двери, ведущей во тьму. Она прислушивалась к малейшему шороху в пустой квартире, вздрагивала, увидев какую-то странную тень, — одним словом, книги повергали ее в трепет. Она никогда не зачитывалась книгой — не потому, что ей было неинтересно, напротив, отдельные слова и фразы слишком уж захватывали ее, вызывали множество вопросов, она не знала, как от них освободиться.
Прочитав одну-две страницы, она потом долго сидела в кресле с раскрытой книгой на коленях и, не глядя в текст, рассеянно жевала резинку. Все пыталась разобраться в своих непонятных ощущениях, в подтекстах и намеках, что всплывали с каждой страницы, словно по неведомому зову.
За эти месяцы она накупила кучу книг в надежде найти среди них такую, которая не будоражила бы ее настолько, что невозможно было продолжать чтение. Оказалось, это недостижимо: либо книга совершенно ее не трогала, либо каждое слово вызывало столь сильный трепет, что она уже не могла читать дальше. Над разгадкой тайны, заключенной в книгах, она билась до самого лета, а потом ее захватили новые события.
Как-то раз, выйдя с работы, она увидела поджидавшего ее инженера. Он подошел и без предисловий выпалил:
— Знаете, я прочел ту вашу книгу, и, должен признаться, не без удовольствия. Давайте как-нибудь встретимся и поговорим об этом. Кроме того, я хотел бы попросить у вас совета относительно других книг. Я чувствую, что чтение меня все больше увлекает.
Она ответила, что никогда еще не прочла до конца ни одной книги и потому ничего не может ему посоветовать.
Желая удержать ее, он прошептал:
— Не притворяйтесь, синьорина Вирджиния, сбросьте маску. Я готов перейти на вашу сторону. Мне теперь наплевать, учуют что-нибудь клиенты или нет.
Женщина, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, поспешно свернула в переулок и долгое время ничего не слышала об инженере. Зато в первых числах июля вдруг объявился студент, начавший ей названивать и рассказывать о своих делах.
Оказывается, он уже несколько месяцев как вернулся в родной город, километрах в семидесяти от Милана. Кто-то оставил ему небольшое наследство, и таким образом сбылась наконец его давнишняя мечта: он теперь только и делал, что читал и писал. А еще он входил в группу начинающих писателей, которой руководил тот самый моложавый критик, что выступал некогда на читательской конференции вместе с Эборгестом. Поэтому раз в неделю студент приезжал в Милан
По телефону он во всех подробностях рассказывал молодой женщине о своих успехах. Говорил о бурных дискуссиях, о готовящемся издании журнала, о своих будущих статьях, в которых он кого-то разгромит и положит конец очередной литературной мистификации.
Женщина слушала молча. Она теперь любила разговаривать только сама с собой, а разговоры с другими, тем более телефонные, ее утомляли, поэтому иногда она зажимала трубку рукой и отвлекалась от излияний студента.
Но однажды ее вдруг заинтересовало кое-что в его монологе, и она попросила повторить. Он рассказал, что на последнем собрании группы у него перед глазами мелькнуло знакомое лицо. Он пригляделся и увидел в глубине полутемного зала... кого бы она думала? Усатого инженера, да-да, того самого, он внимательно следил за дискуссией по поводу одного нашумевшего романа.
Что привело усатого инженера на эти собрания — неизвестно. Но в течение нескольких недель он появлялся на обсуждениях книжных новинок, пользующихся наибольшим успехом. Студент счел это непонятным и загадочным.
В августе город опустел, казалось, в нем остались одни бездомные собаки. Наступило время отпусков, и студент предложил молодой женщине поехать к морю. Почему бы им не провести вместе недельку на Ривьере? Ну вот и отлично, завтра к десяти он заедет за ней на машине. Ему так много надо ей сказать!
Но на другой день, гораздо раньше назначенного часа, молодая женщина отправилась на вокзал, села в поезд и весь отпуск провела в Кодоньо.
Причем в полном одиночестве: сестра с семьей уехала к морю. Каждый вечер женщина слушала голоса из книг, и ей казалось, что при открытых окнах они действуют на нее как-то иначе.
Она решила не сопротивляться охватывающим ее трепету й безотчетной тревоге и уже не жевала резинку, а только слушала звучавшие в ночи голоса, неподвижно застыв в кресле, затерянная в глубинах мироздания. Забытье и сон осеняли ее небесной благодатью.
В начале октября вышел первый номер журнала начинающих писателей; главным редактором журнала был моложавый критик. Студент опубликовал в этом номере обратившую на себя внимание разгромную рецензию сразу на несколько книг и кинофильмов. Одна крупная ежедневная газета даже привела ее как пример острой, но крайне развязной критики (отмечалась масса стилистических огрехов).
После этого в ближайшее же воскресенье студент явился к женщине домой с журналом и газетой, упомянувшей его статью; он просидел у нее, не умолкая ни на минуту, почти шесть часов.
Во-первых, он рассказал, что произошло во время недавнего собрания, где обсуждался новый и очень хорошо пошедший роман. Усатый инженер, как всегда, сидел тихонько в глубине полутемного зала, но внезапно вскочил и хрипло выкрикнул:
— Хватит! Хватит! Сил моих нет это терпеть!
Пошатываясь, он стал пробираться к выходу; вид у него был совершенно безумный. Никто не понял, что он хотел сказать своим воплем, и все решили, что он просто свихнулся.
Рассказав о выходке инженера, студент переключился на свою карьеру. Он давно пришел к выводу, что избранное им поприще требует от человека быть все время на виду; к примеру, он уже принял участие в восьми читательских конференциях наряду с маститыми критиками и писателями. Его напечатанная в журнале статья тоже привлекла к нему внимание публики, а теперь он подготовил другую, еще более разгромную.