Девушки на перепутье

Ким Рокко

— Поверь, так будет лучше. Они сейчас поговорят по-мужски и он уедет.

— Куда он уедет пьяный?? Вы его напоили!!! Что вы задумали??!!

— Прости, но тебе пока придётся переждать здесь. Мы не можем отдать тебя на откуп этому зарвавшемуся выскочке и авантюристу.

— Я люблю его, мама!! — рыдала Лика. — Я всё равно от вас сбегу!!!

— Ты потом ещё спасибо скажешь.

— Ненавижу!!! Ненавижу вас!!! Я вам этого никогда не прощу! Если вы хоть что-нибудь с ним сделаете, я сама вас убью!!

— Вот чтобы ты чего не сделала, посиди пока, охолони, подумай.

И поймёшь, что твоё место здесь, с нами. Жениха тебе найдём под стать.

— Не нужен мне никто!! Мама… За что… — Анжелика сползла по двери на пол и залилась слезами.

Надя вышла в кухню. В комнате было пусто. Перевёрнутый стул валялся спинкой к двери. Она села за стол и некоторое время смотрела в пустоту стеклянным взглядом. Затем открыла початую бутылку водки, сделала несколько больших глотков из горла, зажмурилась, занюхнула рукавом и поставила бутылку на стол, не закрывая. Затем достала из стола новую пачку дешёвых сигарет, вскрыла её, взяла зажигалку и вышла на крыльцо. Всё так же лил дождь. Рыжая чертовка прикурила и затянулась горьким смрадом. Вдали она увидела еле видимые красные огни автомобиля, удаляющегося в гору к Большому лесу. Она смотрела пустым взглядом в стену ливня, окутанная клубами едкого дыма.

Алексей пришёл в себя в полной темноте. Он лежал в каком-то тесном ящике, который трясся и покачивался. На голове был мешок, руки и ноги связаны. Сама же голова трещала от боли, немилосердно бившей кувалдой по вискам. Был слышен звук мотора. Кое-как вернувшись в реальность он понял что находится в багажнике машины, едущей по бездорожью. Опьянение всё ещё было очень сильным, но мужчина попытался совладать с собой и вслушаться в окружающие вокруг звуки. Стали различимы голоса:

— Надеюсь, эта колымага не заглохнет в самый неподходящий момент.

— Ты так и не поменял аккумулятор?

— А на что? И свечи надо менять! Слышишь, два цилиндра не работают?

Машина чихала и чадила на ходу. Это был старый Москвич-412, медленно ползущий по еле видной дороге в лесу. За рулём сидел Гоша Сиплый, давний собутыльник Михаила Петровича. Кое-как он управлялся с автомобилем. Машину водило по грязи, она каждую секунду грозила застрять намертво в очередной канаве.

— Чёрт бы побрал эту погоду. А ещё назад выбираться, — недовольно бурчал Сиплый.

— Не ссы, доедем. Дело сделаем и обмоем. Ты точно его видел?

— Лютого? Да говорил же тебе, появился опять, сукин сын. Еле успел до машины добежать когда поссать вышел в лесу.

— А чего ты от неё отходил? Боялся обоссать что ли? — Миша хрипло рассмеялся и закашлялся.

— Да не. Я вообще грибы увидел. Остановился, думал набрать. Ну и поссать заодно. В итоге и грибы там оставил и ссать потом пришлось из окна машины. А на прошлой неделе Фёдоровна его тоже видела. Уже выходил из леса, принюхивался. Голодный небось.

— Ну и хорошо. Значит удача нам будет.

Машина хрюкнула два раза и заглохла.

— Тьфу, сука! Ну какого хрена! Сглазил! Удача-удача… — запричитал Сиплый.

— Да не манди, заводи давай.

Несколько раз покрутив стартер, Гоша завёл колымагу. Она медленно поползла дальше.

—

Ну вот, а ты кипишевать сразу, — ухмыльнулся Миша. — А ты знал что Лютому уже много лет людей привозят?

— Слыхал.

— Мне ещё бабка рассказывала. Если ребёнок родился уродом или вон жених неугодный и строптивый попадался, то его вывозили в лес и оставляли у дуба на плеши. А Лютый за это к деревне некоторое время не подходил. А если не задобрить его, то ночью по деревне ходит и скотину задирает. Хоть на улицу не выходи — сразу смерть. И пули его не берут. Говорят, возле леса дед жил. Злой, не любил его никто. Если дети лезли к нему за яблоками, он из ружья по ним стрелял. Сначала солью, а потом однажды то ли перепутал, то ли специально зарядил порохом. Мальцы залезли, а он одного насмерть застрелил. Так его дом окружила вся деревня и спалила заживо. А он орал из окна, что вернётся медведем и поест всех, кто его сжёг.

— Поел?

— Да хрен его знает. Но после этого медведь постоянно ходит в окрестностях. Иногда по ночам его рёв слышен. Но что-то не было его давно.

— Вот будет ему сегодня чем полакомиться.

Машина опять зачадила и заглохла.

— Да твою ж мать! — выругался Сиплый.

Он безуспешно некоторое время крутил стартер. Машина не реагировала.

— Да ёбанная сука! — орал Гоша, неистово давя педали и колошматя руль.

— Хули орать, иди с кривого заводи, — скомандовал Миша, почёсывая татуированной рукой физиономию.

— Сам иди! На хер мне это не надо!

— Ссыкло. Давай ключи.

Гоша вынул ключи из замка зажигания и кинул в открытую ладонь Миши. Тот вышел из машины и отправился открывать багажник. Он старался не подавать виду, но очко его играло, предвкушая возможную встречу с голодным медведем. Он нервно начал засовывать ключ в замок. Получилось не с первого раза. Матерясь, он кое-как вставил и провернул. Багажник открылся. Алексей лежал неподвижно. Миша бесцеремонно начал шарить в багажнике, ища кривой стартер. На мгновение он подумал что Лёша уже умер. Он размотал верёвку на шее и снял мешок. Лёша зажмурился от света.

— Жив ещё, мудила. Ничего, мы это скоро поправим.

Он заехал мужчине в челюсть и закрыл багажник. Затем оббежал машину и начал пристраивать стартер спереди, постоянно оглядываясь по сторонам.

— Это кто ещё ссыкло… — пробурчал Сиплый, глядя сквозь мутное лобовое стекло.

После нескольких попыток машина завелась. Миша тут же прыгнул внутрь и бросил стартер на заднее сиденье.

— Понадобится ещё поди. Ну ты и клоун конечно, Гоша. Не мог подготовить технику к ответственному мероприятию.

Сиплый тронул с места.

— Ой, да иди ты на хер! Сам вообще пешком ходишь. Молчал бы.

— Ха-ха.

Некоторое время они ехали молча. Автомобиль подбирался к месту назначения. Он медленно выполз из леса к лысому холмику, на котором стоял огромный старый дуб, за которым был обрыв и текла река. Машина доползла до вершины плеши. Сиплый нажал на тормоз, но ничего не произошло.

— Тормози! Тормози, сука! — заорал Миша, видя, что колымага подкатывает к обрыву.

— Да торможу я ёпт!