Девяносто три!
Шрифт:
Каменная пристань… моторные лодки в искусственной бухте… красный домик императора… за утесом вольный биарицц… улитки… левее испанская граница, страна басков с желтыми горками, тоскливой пылью. Вышел из будки, присел на полосатый стульчик, звякнул блюдцем. Что ты там пишешь, ястреб? Опять про смiрть? (Заглянул через плечо).
Кошачьи карты: Reine de Denier на оливковом пуфе, Roi de Coupe с лазоревой чашей, Le Mat — котомка и багровый посох, Le Сhariot с испуганным тянитолкаем, Le Pendu в цветастом платьице висит на опушке, веревка примотана
— Заклинаю тебя, Творение воды!
Школа ЭМ на побережье. Бело-зеленые тенты, музыкальный автомат под навесом, полукруглый бар, на мраморной стойке углубления для ритуальных стаканов. Поодаль — спальный павильон, здесь встречаются заговорщики. Праздник военного урожая, июль. Не сразу догадался, что благоприятная карта перевернута: херувимы раздувают всепроникающий ветер, двадцать один переходит в ноль; солнечный глаз Гора, пятнистый змей трансформаций, серп, прорывающий паутину обольщений.
Гриф, Ястреб, Маркопулос, 777, Джефф Страттон. Мы бросили вызов замыслу НИ, проникли в невидимую базилику, ловили голоса злодеев. Мы не верили хирургам, не заметили вышедшего из чащи ребенка, не узнали тайну пересечения пропасти. Все было тщетно, бумага. Хозяин разворачивает подарок, кладет скомканный лист на кухонный стол, утром прислуга соберет обрезки стеблей с бурыми шипами, розовые ленточки и пробки, швырнет черный мешок в контейнер. Пыхтит локомобиль, хынек-штрих разучил новые танцы, читает мелкий шрифт на седьмой странице: the end of the matter delay opposition inertia perseverance patience crystallization of the vile matter involved.
Отец небесный, спали рейхстаг.
87
Это была обычная плата за рельеф, медная монета закатилась в дикарский шатер. Пытались поймать, но там уже суетились элементали. Нет пощады, пытался сдуть пыль, раздавил стекло, медная стрелка попала под ноготь, столбняк, заражение крови.
— Вот вам превосходные жених и невеста, профессор.
— А как же евреи?
— Трут камни зубными щетками, не волнуйтесь. Это лишний проект, все решено в ванзее.
Скрип шпингалетов, трижды стучит молоток: продано.
— Что у это у вас с левой бровью?
— Ждал непослушного друга. Готовьтесь, несут этюды.
Так мы шептались в аукционном доме.
"Бон Джелуд и дервиши", "Аромат коньяка", "Орлица с кристаллом", был даже один лист из "Японских погадок" — заколдованный осьминог в красной шапке ублажает девицу. Наследство Fr. D.V., собирателя из Моравии, отравившегося в прошлогодний День Доктора. Тонкие линии, сумасбродные сюжеты; белобрысый наследник свалил коллекцию в ящик, смешав курьезные оригиналы с дешевыми копиями.
— Правду ли говорят, что ты девственник?
Нахмурился, крутанул стакан, поднял глаза, улыбнулся.
— Так и есть, Ю-ю.
— Держи канистру.
Утром: ритуал встречи светила. Сверкающий шар скарабеем ползет по ногам, замирает в паху,
— Brethern, the Master is slain.
Встреча в хаммаме: полковник выбрался из окружения, трет волдыри, гладит выгоревшими глазами пьяных новобранцев. Музыка лоа колеблет столбы. Вернулись на хлипкую родину, шалят разносчики, ржавчина сыпется с крыш. Где-то здесь казенное стойло. Обувная лавка, аптека, карликовый ипподром, стоянка полудохлых су-24, наплывы лавы. В одной из маленьких кают уж скоро рюмки запоют. Застолье скрашено обсуждением серебряной книги. Окна благоприятных обстоятельств, почему Доктор предпочитал венеру, прочие секреты.
Вышел из темного подъезда, споткнулся, подвернул ногу, свалился со ступенек. Они подстерегают, наказывают, следят за буквами, посылают теплых братьев, точно медали к юбилеям сражений. Лизнул разодранную асфальтом ладонь: царапина пересекла линию марса, песчинка впилась в холм сатурна, via combusta залита грязью, здесь промелькнет колесница Зверя.
16 июня 1438 г. — убийство сына Жана Женврэ. Зарезан в день иоанна крестителя в "Отеле де ля Сюз", труп вывезен в Machecoul. Ищи на карте, левее, вот сюда, где Вандея, Нант, океан.
88
Праздник канцлера, костры, добротная снедь. Завтракали на лужайке под грушей, воскресившей книги. Впервые зван Хаусхофер-фис, неудачные бедра, нервная рука тормошит шейный платок. Оркестру заказали My monkey, следом May is not May, spring is not spring. Склонился к фаготу, шепнул: "Забери меня поскорее". Послание Azt, для демонических ушек.
Это был удобный вариант: пытки, расстрел, чернокнижники волокут безвольное тело по секретному коридору. Кровавая бумажонка в кармане: "Отец сломал печать простую", уголька хватило на две строчки, выдрал листок из казенного молитвенника.
— Франсуа! Когда же, наконец…
Или дело было не в книге? Мы искали волшебный цемент, но где он таился — в ангельских протоколах Доктора, утробе Элизабет Шорт, руинах Тиффожа? Имя переводчика в траурной рамке, замерз в никчемных сугробах. Завещание напечатано в февральском номере, тусклый набор, перевернутые снимки, зеленый наползает на красный, подпись: "We can feel". Хорст, ты только посмотри, сколько у него там спермы. Вздрогнул, спрятал плебейскую руку в карман, наклонился. Мимозы и вереск, южный крест, зеленый дракон, туле, собачка скачет на глянцевом насте. Что мы знаем о тайных пружинках?