Девять драконов
Шрифт:
— Верно, но я, видишь ли, ничего и не нашел. Вспомни, это ведь одна из причин, по которой нам оказалось не с чем выходить в суд.
Бросив ключи на стол в столовой, Босх смотрел, как его дочь идет по коридору в свою комнату. Он чувствовал нарастающее раздражение в отношении Ферраса. Когда-то он считал необходимым выступать в роли ментора и нередко читал молодому детективу нравоучения по поводу его служебного долга. Но в конце концов смирился с реалиями — с тем, что Феррас так никогда не оправится от той своей раны, полученной при исполнении
— Значит, записать нулевой результат? — спросил Феррас.
Босх вспомнил о визитной карточке из таксопарка в Гонконге. Но она все равно оказалась пустым номером, так что не имело смысла включать ее в отчет, направляемый судье.
— Да, пиши нулевой результат. Ничего не было.
— И ничего в телефоне?
Внезапно Босх кое-что сообразил, но тут же понял, что уже слишком поздно.
— В телефоне ничего, но вы, ребята, случайно, не обращались в компанию за распечаткой вызовов?
Пусть Чанг и стер из своего телефона всю информацию о вызовах, но он бы не мог добраться до регистрационных записей сотового оператора.
Последовала пауза. Потом Феррас проговорил:
— Нет, я думал… телефон же был у тебя, Гарри. Я думал, ты обращался в сотовую компанию.
— Я не обращался, потому что улетал в Гонконг.
Все сотовые операторы установили правила приема и признания ордеров на обыск. Обычно достаточно было по факсу отослать подписанный ордер в юридический отдел сотовой компании. Ничего сложного, но теперь момент был упущен. Чанг вышел на свободу и, вероятно, давно уже отбыл из страны.
— Проклятие! — в сердцах сказал Босх. — Тебе надо было бы об этом подумать, Игнасио!
— Мне? Телефон же был у тебя, Гарри! Я думал, ты это сделал.
— Да, телефон был у меня, но ты занимался ордерами. Тебе следовало все это проверить в пятницу, прежде чем уходить домой.
— Чушь! Хочешь повесить всю вину на меня?
— Я виню нас обоих. Да, я мог бы это сделать, но ты-то был обязан удостовериться, что это сделано. Ты это проморгал, потому что спешил уйти с работы и делал все спустя рукава. Последнее время ты вообще работаешь спустя рукава.
Ну вот, слово было произнесено.
— А ты на себя посмотри, напарник! Ты думаешь, если я не похож на тебя, если не жертвую семьей ради работы, если не подставляю семью под удар ради работы, то работаю спустя рукава? Ты сам не знаешь, что говоришь!
Босх застыл, подавленный этим словесным извержением. Феррас говорил о том самом, что мучило Босха последние семьдесят два часа. Наконец он стряхнул с себя оцепенение и вернулся в реальность.
— Игнасио, — спокойно произнес он, — так дело не пойдет. Я не знаю, когда на этой неделе приду в отдел, но когда приду, мы должны поговорить.
— Отлично. Я буду на месте.
— Конечно, будешь. Ты всегда на месте. Увидимся.
Босх закрыл телефон прежде, чем Феррас успел ответить на его заключительный выпад. Гарри был уверен, что Гэндл поддержит его, когда он попросит нового напарника. Он пошел на кухню за бутылкой пива, чтобы запить неприятный осадок от разговора. Он уже открыл холодильник и сунул в него руку, но потом остановился. Было еще слишком рано, а ему ехать с дочерью в Сан-Фернандо за покупками.
Он закрыл холодильник и вышел в коридор. Дверь в комнату дочери была закрыта.
— Мэдди, ты готова ехать?
— Я переодеваюсь! Выйду через минуту!
Сказано это было резким тоном, за которым угадывалось: «Не приставай!» Босх не знал, как к этому отнестись. У него был план поехать сначала в магазин телефонов, а потом — за одеждой, мебелью и ноутбуком. Он собирался купить дочери все, что она пожелает, и она это знала. Тем не менее она вела себя с ним грубо, и он плохо понимал почему. Один день работы отцом «на полную ставку» — и он уже чувствовал себя в полной растерянности.
41
На следующее утро Босх с дочерью занялись сборкой изделий, купленных накануне. Мэдди пока не ходила в школу; ее оформление должно было занять еще день — таковы уж были бюрократические правила государственной школы. Этой задержке, впрочем, Босх был даже рад, потому что она давала им возможность побыть вместе.
Первыми в очереди на сборку стояли компьютерные стол и кресло из магазина «ИКЕА» в Бербанке. Вчера они ударились в четырехчасовой шопинг, набирая предметы школьного обихода, одежду, электронику и мебель. Они под самую крышу набили машину, однако Босх оставался с неведомым ему ранее ощущением вины. Он понимал, что покупать дочери все, на что она укажет пальцем, — это своего рода попытка купить ей счастье и выслужить прощение самому себе.
Он отодвинул в сторону журнальный столик и разложил на полу гостиной компоненты сборного письменного стола. В инструкции говорилось, что его можно полностью собрать с помощью единственного инструмента — маленького универсального ключа, который и прилагался. Гарри и Мэделин уселись по-турецки на пол, пытаясь разобраться в схеме сборки.
— Похоже, надо начинать с крепления боковых панелей к верхней крышке, — сказал Мэделин.
— Ты уверена?
— Да. Смотри, все, что помечено «один», относится к первому шагу.
— Я думал, это просто означает, что у тебя одна такая часть.
— Нет, потому что боковых панелей две, а они обе помечены цифрой «один». Скорее всего это означает первый шаг.
Зазвонил телефон, и они озадаченно уставились друг на друга. Накануне Мэделин получила новый телефон, и это опять была точная копия того, что у отца. Проблема состояла в том, что она еще не выбрала для своего мобильника отдельный рингтон, поэтому оба телефона звучали одинаково. Утром она уже приняла серию звонков от своих гонконгских друзей, которым отослала сообщения о том, что переехала в Лос-Анджелес.