Девять ночлегов с воином, шаманом и кузнецом. Очерки по этнопедагогике
Шрифт:
Республика была на подъеме.
Вертолетик долго гудел, раздумывал, раскачивался как якут, потом в десять минут перемахнул Лену, шириной несколько километров. На другом берегу нас с Бугаевым ждал «уазик» из Таттинского улуса, куда мы направлялись. Пошла дорога… По сравнению с ней дорога в средней России кажется сказкой, гравий – скоростным шоссе. Вспомнилась давняя история, в Голландии, кажется, едем-едем, вдруг колдобины, а, говорю я радостно, это нам знакомо. Объясняют: тут рядом школа, поэтому, чтобы двигались потише, на дороге сделали бугорки. Че-го? Бугорки они сделали. Да если по бугоркам, у нас вся страна педагогическая.
Бугаев смеется.
А здесь
По дороге заехали в село Норагана к Михаилу Кузнецову, «лучшему физруку Сибири и Дальнего Востока», как представил Бугаев своего коллегу. Это звание Михаил получил на конкурсе учителей физкультуры, где сто сорок детей маленькой школы оказались победителями. Обучение строит на народных играх, что не преминул показать мне у себя дома вместе со своим прыгучим не по возрасту (это я от зависти) товарищем. Из них мне запомнились: упражнение «напои кобылу» (стоя на руках, выпить воду из чашечки), «северный прыжок в высоту» (достать в прыжке ногами подвешенное крыло утки) и «бег горностая» – в горизонтальном положении, не касаясь коленями земли, и хлопая в ладоши, передвигаться вперед.
Специального оборудования не требует.
Дедушка Таратай
Таттинский улус, по-старому район, в советские времена считался националистическим, поэтому выпускникам школ не давали поступать в вузы. Были ли секретные циркуляры или нет, не известно, но в вузы не брали. Документы принимали, а детей нет. Целый район оказался с «пятым пунктом».
Или на верхнем ярусе, если использовать традиционные якутские представления о мироздании: нижний мир (преисподняя), срединный и верхний мир с девятью ярусами, на последнем – «Белый Ар, господин, восседающий на престоле из белоснежных облаков». Чтобы поступить в вуз из Татты, надо было добраться до самых верхних ярусов, быть на несколько голов выше других. И это до сих пор сидит в сознании людей, тревожное отношение, боязнь. Поэтому в школах с особой гордостью говорят: «Наши дети поступают»…
А Татта для Якутии все равно, что для России Ясная Поляна или Пушкинские горы – колыбель национальной культуры. Перед въездом в улус сидит в характерной позе – заложив ногу на ногу и обхватив руками колени – давит на мочевой пузырь для особенного звучания голоса – сказитель- олонхосут. Из Татты вышли все основоположники якутской литературы, первые писатели, художники, учителя. Ландшафт особенный. Кругом тайга, а здесь термокарстовая впадина, оттаявшая в вечной мерзлоте проталина – по-якутски «алас».
Микро-вселенная, вызывающая библейские ассоциации.
Чаша озера, луга, покосы. Желтый, изредка сиреневый подснежник Севера, дикий лук, табуны диких кобылиц – все дикое. Уголок райской жизни, благодатного лета, что бывает тут пару месяцев в году. Северней пространство сужается, и аласов нет – сплошная тайга. За рекой, в Томпонском улусе, руководитель кружка юных туристов Иван Игошин и дети нашли стоянки сорока сталинских лагерей.
Знаков таких, из того времени, немало. Едешь по магаданской трассе и видишь какие-то блиндажи вдоль дороги. Кабельная телефонная связь между Магаданом и Москвой, прямая, еще со сталинских времен. Говорят, что в отличие от местной, она и сейчас исправно работает, временами появляются связисты, проверяют узлы, обрывы, прозванивают.
В Татте не было лагерей и лесоповала, поэтому сохранилось священное Дерево жизни Аал Лууп Мас, коновязь, орнамент, сухие лиственницы, которые чем более причудливы, тем считаются ценнее, никто не срубает. Стоят сухие деревья то там, то тут вместо дорожных знаков. Что они означают? Знак смерти среди жизни? Причудливость – в смысле человеческой личности? Мощные родовые корни на могилах? «Вот еще стоит, тоже его не трогают, хотя вроде бы ландшафт портит», – показывает мне Бугаев.
Огромный Ленин на площади в Якутске, указывающий верную дорогу – тоже сухое дерево? Или вот остановка автобуса, оставшаяся с советских времен, сохранилась, хотя сейчас эта остановка никому не нужна…
Да, лагерей в Татте не было, но политссыльных – навалом. В селе Черкех – уникальный музей «Якутская политическая ссылка», построен, рассказывала директор, двадцать пять лет назад, методом народной стройки, полторы тысячи субботников. Все этапы перебывали: декабристы, народники, социал-демократы… Много народу прибыло после польского восстания, что видно по фамилиям: Пекарский, Серошевский, немного подальше, на Колыме, есть пик геолога Черского, тоже ссыльного. Молодо-зелено – по двадцать с чем-то лет, из хороших семей, с незаконченным университетским образованием. Здесь и заканчивали, выписывали много журналов, передавали друг другу. Просвещали местное население, и сами изучали – быт, верования, этнографию…
В 80 – 90-е гг. на средства золотопромышленника Сибирякова была снаряжена научная экспедиция. Руководил ею основатель террористической организации «Земля и воля», член Русского географического общества Д.А.Клеменц, а основными участниками экспедиции были проживавшие в разных местностях Якутии ссыльные, имевшие опыт научно-исследовательской, литературной деятельности или склонность к таковой.
Остались фундаментальные труды.
Просматривая их, приходишь к выводу, что положительная деятельность может излечить человека от опасных претензий на переустройство мира. В селе Черкех я взял краткие биографии ссыльных и выписал на листке, разделив на два столбца.
Э.И.Пекарский (1858–1934). Слева: принадлежал к тайному сообществу, имевшему цель…ниспровержение путем насилия… Осужден в 21 год. Тюрьма, каторга, поселение… Справа, результат самообразования: ученый-классик, якутовед, лингвист, этнограф, автор первого фундаментального словаря якутского языка в трех томах, с 1931 г. почетный академик.
В.М.Ионов (1851–1922). Слева: участник народнического движения, распространитель нелегальных сочинений. Пытался подорвать правительственный Сенат. В 26 лет лишен всех прав состояния и приговорен к каторжным работам, тюрьме и ссылке.
Это один вариант личностной реализации.
Другой, справа: один из первых организаторов легальной печати, основатель газет «Якутский край» и «Якутская жизнь». Автор первого букваря, создатель первой школы…
И так, без преувеличения, практически все 200 человек политссыльных, живших в этом районе: на одной чаше весов тайные общества, на другой – явные. И запоминается почему-то – не в кого бросил бомбу основоположник общества «Земля и воля» В.Ф. Трощанский, а то, что дети звали «дедушка Таратай» и очень его любили, он из журнальных вырезок делал стенды, и дети приходили смотреть. Педагог, этнограф, автор «Эволюции черной веры (шаманизма) у якутов», очень любил охотиться, ходил по берегу реки… Район, кстати, в советское время назывался Алексеевским, по имени ссыльного рабочего Петра Алексеева, которого вождь мирового пролетариата называл «корифеем революции». Рассказывают, что в ссылке «корифей» любил сидеть под раскидистым сухим Мировым деревом. О чем думал? Погиб рано, но не в жестокой классовой борьбе, убили из-за ревности – молодой был человек, холостой, кудрявый…