Девять жизней черной кошки
Шрифт:
Вероника выпила всю воду, сказала «спасибо» и взяла Черкесова за руку. Он вышел с ней из магазина, сел на ступеньку. Снова холод и снег. Но Василию Романовичу было уже все равно. Он радовался, что путешествие закончилось, что может сидеть, а не стоять, даже вздремнуть. Вероника встала рядом, прислонившись спиной к стенке. К магазину подошли двое мужчин, один остановился возле Черкесова, сунул ему в руку монету и бросил упрек:
– Хоть бы дите пожалел. Эх, ты, алкота…
Сонливость прошла. Ему, Василию Романовичу Черкесову, подали деньги! В кого
Андрей слетел с кровати, заметался по номеру.
– Чего стряслось? – спросил Гриша, включив бра, висевшее над кроватью.
– Подъем, Гришаня. Черкесов звонил, он в городе. Я ничего не понял, но, кажется, на даче случилась беда.
Тот тоже мигом подскочил, принялся одеваться. Поинтересовался:
– А что говорил?
– На даче они. Лиза у них. Он убежал с Вероникой.
– Чего ж ты не понял? – удивился Гриша. – Бойскауты на даче!
– Это-то я понял. Но что именно случилось и что делать дальше? Короче, следует забрать Ваську и Веронику, а там посмотрим.
– Назару будешь звонить?
– Нет, не будем ему мешать. Он же раскручивает Аллу. Готов? Поехали.
На автомобильной стоянке недалеко от гостиницы перебросили боеприпасы из машины Гриши в «Ниву» и без проблем добрались до магазина. Веронику усадили назад, укрыли тулупом Андрея, затем растолкали спящего на крылечке Черкесова. Василий Романович в полусонном состоянии доплелся до «Нивы» и рухнул рядом с Вероникой, которая вдруг запросила кушать. Андрей, видя состояние Черкесова, реанимировал его своим способом. Он купил водки, кое-что из еды, кинув Черкесову на заднее сиденье, приказал:
– Пей водяру и рассказывай по дороге.
Гриша гнал «Ниву» на максимальной скорости, но у постов ГИБДД плелся, как черепаха. Черкесов пил из горлышка водку, запивал минеральной водой, чувствуя приятное распространение спасительного тепла по телу. Он рассказывал торопливо, но сбивчиво, то по нескольку раз возвращаясь к одному эпизоду, то перескакивая к концу истории их с Вероникой спасения.
Выслушав его, Андрей повернулся к нему и зло бросил:
– Как ты мог оставить Лизу одну?!
– А что мне было делать? – промямлил Черкесов.
– Правда, Андрей, он ничего не мог сделать, – вступился за Василия Романовича Гриша. – Его прикончили бы вместе с Лизой, а мы бы даже ничего не узнали. Скажи спасибо, что они дошли. Как только в полынью не угодили! Там же их полно, родники бьют со дна. Да и лунок много рыбаки сверлят. Ну, Черкесов, ты действительно живучий.
– Значит, они обосновались прямо на твоей даче, – проговорил Андрей задумчиво. – И Лизу с Вероникой держали там. Тебя с Вероникой не видели, иначе вам не удалось бы убежать… Слушай, Черкесов, а ты не думал, как они туда попали? Как открыли дачу, почему там обосновались? Кто знал, где лежит ключ?
– Только я и Лариса, – ответил Черкесов. Тепло и водка окончательно разморили его, а от усталости он плохо соображал. – Больше никто.
– Странно, странно… – отвернулся Андрей. – У меня возникло черное подозрение: а не жена ли тебя заказала?
– Угу, – согласился Черкесов, ему уже было без разницы, кто его заказал.
– Что «угу»? – бросил Андрей, понимая, что от Черкесова сейчас мало толку. – Сам ты не отдавал ключ, значит, его отдала или сказала, где он лежит, твоя жена.
– Или у нее кто-то выведал, – подал идею Гриша.
– Может, и так, – согласился Андрей. – Но со стороны наших бойскаутов это умно: жить на даче того, кого надо замочить. Во-первых, там их искать никто не будет, во-вторых, вдруг Черкесов туда приедет. Только почему следственные органы не сделали на даче обыск? Ведь Ваську убили, им же следовало искать причины убийства, значит, должны были обыскать и дачу. Ну, на предмет документов, улик… что там еще ищут…
– У них и спроси, – сказал Гриша. – Только работодателя не убивают, если, конечно, он не надул крупно. И потом, Андрюха, зачем им жить на даче после убийства Ларисы? Сделал дело – гуляй смело. В смысле, заказчика грохнул – и свободен. Нет, Лариса не заказывала Черкесова.
– Ты прав, – вынужден был согласиться Андрей, – я тоже об этом думал. И все-таки странно… Черкесов! Проснись! Подъезжаем.
Гриша остановил «Ниву» у лесочка рядом с дачным поселком, но от проезжей дороги в отдалении. Мужчины вышли из машины. Снег перестал валить хлопьями, да и ветер поутих. Черкесов мгновенно замерз, а ребята живо собирались. Гриша снял куртку, Андрей уже был в свитере, его тулуп укрывал спящую Веронику. На грудь оба повесили автоматы, дополнительные рожки и гранаты рассовали по карманам, пистолеты сунули за пояс. Черкесов нервно курил, стуча зубами от холода, и не понимал назначения многих предметов, которые парни прятали на себе неизвестно в каких местах. Наконец втроем они двинули к дачам.
Вышли на нужную улицу, где на большом расстоянии друг от друга тускло горели фонари, остановились у начала квартала за углом. Дом Василия Романовича находился в сплошном мраке, так как стоял посередине пролета, электрический свет к нему не достигал, к тому же окна не светились. Далее Черкесов ответил на массу странных, а также и вполне понятных ему вопросов. Андрея и Гришу интересовало месторасположение комнат, устройство лестницы, ведущей на второй этаж, количество ступенек на крыльце. Они спрашивали, что находится справа и слева от ворот, что находится у стен дома – цветники, кустарники или деревья, и если именно деревья, то какие.
Василий Романович послушно рассказывал, сколько дверей в доме, существует ли лаз на крышу, прочны ли водосточные желобки, из какого материала фрамуги окон, сколько имеется балконов и где они располагаются. Спрашивали его также, что за дачи справа и слева, что за дачи напротив… Черкесов едва успевал отвечать, ибо память его находилась в труднодоступном месте, откуда информация извлекалась лишь при помощи толчка в плечо или в бок.
– Хватит толкать меня, – возмутился в конце концов Черкесов, – я и так стараюсь.