Девятимечье. Тетралогия
Шрифт:
Себастиан едва заметно кивнул склонившемуся чуть ли не до пола Стражу, и начал спускаться по узой лестнице, ведущей в подвалы. Тонкие, бледные губы Инквизитора второго ранга кривились в довольной ухмылке, а в выцветших синих глазах плясало адское пламя. Очередной план вступил в завершающую стадию.
Сойдя с лестницы, он на несколько секунд задержался возле двух охранников, пристально вглядевшись в глаза каждому, от чего те смертельно побледнели, и пошел дальше. Миновав два коридора, Инквизитор остановился возле неприметной деревянной двери, на миг замер, прислушиваясь, затем удовлетворенно кивнул собственным мыслям и толкнул дверь, даже не постучав.
На нем мгновенно скрестились несколько возмущенных взглядов — но едва церковники поняли, кто осмелился вломиться к ним без стука, как слова замерли у них на губах, и каждый молча возблагодарил Христеса за то, что успел промолчать — Себастиан не церемонился с теми, кто осмеливался ему возражать или, тем более, его в чем-либо упрекать.
И, увы, он имел на это право — ранг выше, чем у него, был только у Первого Инквизитора города, а Первый поощрял действия посланца из столицы — ведь тот избавлял главного экзекутора Атана от не в меру властолюбивых соперников. Да и слишком страшны были имена тех, кто подписывал назначение Себастиана в Атан, и приказ о его широчайших полномочиях.
Инквизитор быстро пересек комнату и остановился у овального стола. Стянул с руки перчатку, извлек из кармана мантии незапечатанный свиток и бросил его на полированную столешницу.
— Подпишите, — отрывисто приказал он.
Брат Неррек первым протянул руку, и взял свиток. Развернул, начал читать…
По мере ознакомления с текстом приказа, на его лице проступало все большее и большее изумление, и даже возмущение.
— Брат Себастиан, я понимаю ваше служебное рвение, и благословляю вас и ваши действия в молитвах, но не кажется ли вам, что на этот раз вы слишком далеко зашли? — негромко поинтересовался он.
— Не кажется, — коротко оборвал его Себастиан. Однако Неррек не собирался сдаваться так легко.
— И все же, брат, арест лорда-коменданта города по обвинению в ереси и демонопоклонничестве — для этого нужны веские доказательства.
— Они у меня будут, — отрывисто проговорил Инквизитор. — От вас требуется только одно — поставить на этом свитке подписи. Пока в этом городе действуют все эти бюрократические… тонкости, я не хотел бы столь открыто нарушать еще существующие законы. Подпишите. Доказательства вины коменданта будут еще до наступления темноты.
— Следует ли понимать твои слова так, что ты отступишься от своего, если мы откажемся подписывать этот приказ? — вкрадчиво поинтересовался Инквизитор пятого ранга Дориан.
— Ты так плохо меня знаешь, брат Дориан? — от улыбки Себастиана даже повидавшему многое Нерреку стало не по себе. — Разумеется, придя к вам за подписями и потратив на это драгоценное время, я всего лишь хотел проявить уважение к вам, братья. Но вне зависимости от законов государственных, законы Сияющего должны быть выполнены, даже если ради этого мне придется разрушить бюрократию полностью.
Экзекуторы недовольно переглянулись. Каждый пытался судорожно придумать хоть какую-нибудь вескую причину, которая могла бы убедить неугомонного Себастиана отказаться от ареста коменданта, вполне устраивавшего всех остальных. Вот только каждый понимал, что уговорить камень не падать — задача на порядок проще, чем переубедить упрямого Инквизитора второго ранга.
Дориан сдался первым. Досадливо крякнув, он поставил на свитке размашистую подпись и швырнул перо на стол.
— Доволен? — зло поинтересовался он.
— Вполне, — по губам Себастиана вновь скользнула змеиная ухмылка.
Вслед за Дорианом приказ подписали и остальные. Инквизитор сухо поблагодарил братьев, забрал свиток и, не прощаясь, ушел.
Спустя стан две кареты с решетками на окнах, сопровождаемые верховыми, остановились у роскошного особняка лорда-коменданта Атана. Один из младших Стражей мгновенно спешился, подбежал к светло-серому жеребцу, и хотел было взяться за стремя, позволяя Инквизитору неспешно и величественно сойти с коня. Однако Себастиан и здесь проигнорировал неписанные законы — не дождавшись совершенно лишней «помощи» Стража, он бросил стремена и легко спрыгнул на землю. В свои сорок пять лет он отличался великолепным здоровьем и прекрасной физической формой, и, в отличие от собратьев-экзекуторов, предпочитал лишний час позаниматься фехтованием, чем наесться до отвала экзотических вкусностей, а потом предаться удовольствиям с какой-нибудь не менее экзотической красавицей — разумеется, потом позаботившись о том, чтобы эта самая красавица даже перед казнью не проболталась.
— Четверо — со мной, — пролаял приказ Инквизитор. — Двое — ждут у дверей. Остальные — остаются здесь. Все ясно?
— Да, святой отец! — нестройным хором отозвались стражи.
— Прекрасно. Идем!
Себастиан первым взбежал по ступеням на крыльцо, и требовательно постучал. Через несколько секунд тяжелая дверь отворилась, и на пороге появился престарелый управляющий лорда.
Увидев перед собой жуткого Инквизитора, дурная слава о котором гремела по всему Атану со дня его приезда в город, старик смертельно побледнел и схватился за сердце. Святой брат усмехнулся.
— Я не по твою душу… пока что, — бросил он. — Лорд у себя?
— Да, господин Инквизитор, — пролепетал управляющий, отступая на шаг. — Он в своем кабинете, работает. Мне сообщить о вашем…
— Нет. Собери всю прислугу в одной комнате и проследи, чтобы никто не ушел. Если кого-нибудь не досчитаюсь — пойдешь на плаху. Ясно?
— Да, конечно, господин Инквизитор, не извольте сомневаться…
Старик еще что-то лепетал, но Себастиан его уже не слушал. Он быстро прошел через холл, роскошно обставленную гостиную и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет лорда-коменданта. Четверо Стражей неотступно следовали за ним.
Разумеется, стучать экзекутор не стал — он просто с силой пнул дверь, распахнувшуюся от удара, и вошел.
— Какого демона… — вскочив, начал говорить полноватый лысеющий мужчина, до того спокойно сидевший за столом — и осекся, увидев, кто посмел столь нагло вторгнуться в его владения.
— Лорд-комендант Аскен де Векрет, вы арестованы по обвинению в демонопоклонничестве, колдовстве, ереси и сношении с нечеловеческими расами, — скучающим тоном проговорил Инквизитор.