Действовать по-гвардейски. Воспоминания комбрига ВДВ
Шрифт:
Хутор Соловеньки расположен как бы в теснине, через него проходила на юг хорошая дорога. Восточнее хутора большие и труднопроходимые болота, а западнее – заболоченные леса. Обнаружив отход наших войск, враг, естественно, устремился на юг. Обойти Соловеньки он не мог. Танки и другая боевая техника неизбежно должны были продвигаться этим путём, никакой другой дороги поблизости не имелось. Наше командование правильно определило значение хутора для себя и решило прочно его удерживать в течение всего дня 10-го июня. Немцы в свою очередь задумали нанести главный свой удар в направлении Соловенек, с тем, чтобы разбить и затем без задержек преследовать наши войска. Нам предстоял ещё один тяжёлый оборонительный бой. Удержание хутора было важно и потому, что основная масса советских войск в это время отходила за нашими спинами за реку Десна. К реке они ещё не подошли, поэтому
На рассвете 10-го июня противник, захватив деревни Быки и Вараксино, перешёл в наступление на хутор Соловеньки. Произошли короткие боевые схватки нашего охранения с передовыми частями немцев. Почувствовав силу сопротивления, враг стал основательно готовиться к бою, подтягивая танки и артиллерию. Примерно черев час его пехота, поддерживаемая танками, двинулась в атаку. Завязался горячий бой. Два немецких танка загорелись – их подожгли наши бронебойщики. Под плотным огнём десантников пехота противника залегла, а затем стала откатываться. В этом бою наиболее удачно действовала 9-я рота под командованием лейтенанта Рыжкова.
Прекратив наземные атаки, немцы ввели в бой авиацию. Они знали, что у нас нет зенитных средств для борьбы с самолётами, и потому действовали на низких высотах. Пулемётный обстрел вели «мессершмитты», а бомбардировщики Ю-88 забрасывали наши позиции крупнокалиберными бомбами. Проведя обработку с воздуха нашего расположения, враг вновь переходил в атаку, но, понеся потери, каждый раз опять откатывался. За день так повторялось неоднократно. Дело дошло до того, что многие работники штаба корпуса и штаба бригады стали работать сидя на неразорвавшихся авиабомбах. Даже мы с генералом Казанкиным пользовались ими как скамейками, правда, перед этим их обезвреживали. В тот день был тяжело ранен в ногу комиссар 8-й ВДБ батальонный комиссар Распопов.
К вечеру поступил приказ из штаба группы войск на наш отход в южном направлении. Как только достаточно стемнело, мы скрытно оставили занимаемые позиции. Свой отход мы прикрывали арьергардом, но противник, получив сильный отпор, не преследовал. Совершая марш на юг, весь корпус шёл в одной колонне. Обозов у нас не было, поэтому большой растяжки колонны не произошло. Ночью в деревне Павлово, на пути нашего движения, советские самолёты сбросили для нас продовольствие и боеприпасы. Этот груз принимали конники, и в результате, когда мы подошли к деревне, много уже не хватало. Хочется отметить, что такие случаи бывали и раньше. Как только груз принимали другие, десантники обычно лишались большей части продовольствия, а боеприпасы им передавали в повреждённой таре. Приняв от кавалеристов собранный ими груз, мы его соответственно распределили. Особенно остро чувствовалась нехватка продовольствия, пришлось сокращать его суточные нормы в надежде на восполнение за другой счёт.
После привала и небольшого отдыха мы вновь должны были продолжать марш к реке Десна. Теперь разделились на две колонны. Правую составили части 23-й ВДБ, а левую – остальные части и соединения 4-го ВДК. Нашей бригаде предстояло следовать строго в южном направлении через деревни Вербилово, Мохан и Ольговка. По прохождении Ольговки мы должны были повернуть на восток и в деревне Новосельцы перейти Десну. Далее нам предстояло продвигаться через лес в восточном направлении до деревни Новые Луки, там соединиться со всеми частями корпуса, отдохнуть и ждать дальнейших указаний. Весь переход бригада должна была совершать в условиях отсутствия непосредственного соприкосновения с противником, соблюдая строгую маскировку возможного авиационного воздействия. Левой колонне корпуса надлежало двигаться на юго-восток, через деревню Берёзовка. В деревне Новоспасское этим частям предстояло форсировать реку и продолжать свой марш на юг, до Новых Лук.
Мы ещё находились на месте и готовились к маршу, когда к нам пришёл старший лейтенант Креута, командовавший у нас 4-м ПДБ. Он со своим батальоном десантировался в тыл врага ещё в апреле 1942-го года. Креута пришёл один, больной и нуждающийся в помощи. У нас он её получил и сумел пройти вместе с бригадой весь остальной боевой её путь.
Совершая марш по заданному маршруту, мы переправились вброд через реку Десна. Река на нашем направлении оказалась мелководной и серьёзным препятствием для нас не стала. Сразу же за рекой начинался большой лес. Так как здесь дорог в нужном направлении не было, пришлось идти по азимуту. Вскоре в небе над нами появилась немецкая авиация. К счастью, на всём пути до Десны самолёты противника нас не обнаружили и не беспокоили. Но как только мы вошли в лес, началась бомбёжка. Мы шли под кронами больших деревьев, наблюдение с воздуха было исключено, а нас всё равно атаковали. Бомбы взрывались сравнительно недалеко. В чём дело? Никто ничего подозрительного не замечал. Было ясно только, что кто-то сообщает о нас противнику. Так продолжалось минут пятнадцать. Наконец самолёты, отбомбившись, улетели.
От длительного марша, его сложности и тяжести, люди сильно устали, некоторые дремали на ходу. Пришлось не только соблюдать дисциплину маржа, но и следить за тем, чтобы колонна не разорвалась. И всё-таки разрыв произошёл – часть бойцов пошла в другом направлении. Впереди идущие в оторвавшейся части не сообщили об этом своевременно командованию бригады, а продолжали идти, не особенно волнуясь, так как прошедшие перед ними (главная часть колонны) оставляли после себя заметный след. Однако где-то на сухом месте след был потерян. Оторвавшаяся небольшая часть колонны взяла немного правее. В это время я после проверки порядка движения колонны шёл в её хвосте. Сил обогнать колонну у меня не было. Я решил так и идти сзади до малого привала. Периодически только проверял направление движения колонны, которую далеко впереди вёл грамотный и хорошо ориентирующийся офицер капитан Гогошин. Вдруг я заметил, что колонна направляется на юго-восток. Передав по цепочке необходимую поправку для движения, я продолжал идти сзади. Колонна выправилась, но вскоре затем опять стала отклоняться. По времени должен уже быть привал, а его всё не было. Это меня насторожило. Я подал команду: «Колонну остановить!» Остановились. Пройдя вперёд, я увидел, что главная часть колонны пропала. Когда и где произошёл отрыв небольшой задней группы? Определить это было нельзя. Возвращаться назад и искать место, где произошёл разрыв, нецелесообразно. Решили следовать дальше по заданному азимуту, в расчёте на то, что, выйдя на восточную опушку лесного массива, мы неминуемо окажемся немного южнее деревни Новые Луки. Так оно и получилось.
Мы приблизились к деревне Клин, что в двух километрах севернее Новых Лук. Лес, где расположились на отдых, был очень сырой, на небольшом расстоянии от комеля[4] каждого дерева стояла вода. Бойцы, ложась, попадали ногами в эту воду. Худо-бедно, но отдохнуть было всё-таки можно, и мы не стали искать другое место.
Примерно на расстоянии 600-700 шагов на северо-восток от нашего расположения, по лесу проходила лежнёвка[5], по сторонам от неё тянулись сплошные болота – даже пешему сойти нельзя, иначе застрянешь в непролазной грязи. Что уж говорить о повозках! Если память мне не изменяет, то длина этого заболоченного участка составляла примерно километр. И вот по такой дороге, днём, на виду у немецкой авиации, двигались обозы советских войск. Немцы непрерывно бомбили, потери среди наших солдат были очень велики. И только к вечеру езда по кровавой лежнёвке прекратилась. Абсурд! Когда я подошёл ближе, то увидел, что в ряде мест дорога полностью разрушена, кругом валялись повозки и трупы лошадей. Как можно было допустить здесь движение в светлое время суток!? Ведь наземный противник пока ещё был далеко и не беспокоил – казалось бы, ничто не мешало обозам спокойно дождаться наступления темноты.
Вечером 11-го июня, после дневного отдыха, десантники вновь выступили на юг. У деревни Ивановка или Заболотье (точно не помню) совершил посадку наш самолёт ЛИ-2. Посадку готовила специальная аэродромная команда. На самолет мы погрузили раненых, но взлететь он не смог, так как прочно застрял в сыром грунте. С этим самолётом улетал командир 9-й ВДБ полковник Курушев. Пришлось ЛИ-2 замаскировать и ждать следующей ночи. Переждав, с трудом вытащили самолёт из грязи и полковник благополучно улетел.
А мы продолжали марш в южном направлении и во второй половине дня 12-го июня подошли к деревне Новая Даниловка. В лесу юго-западнее этой деревни расположились на отдых. В ночь на 13-е самолеты сбросили груз продовольствия и боеприпасов. У Новой Даниловки бригада оставалась до 15-го числа. За это время нас неоднократно бомбила авиация противника (Ю-88). Дыма как такового над лесом не было, так как мы умели разводить бездымные костры, но тихая безветренная погода способствовала тому, что над кронами деревьев образовывалось облако горячего воздуха, видимое только сверху и с большого расстояния. Соответственно, немцы и бомбили только те места, где мы готовили пищу. Так как по установленному правилу костры в нашем расположении разводить запрещалось и место для них отводилось довольно далеко, то большого урона эти бомбёжки не причинили.