Деза. Четвертая власть против СССР
Шрифт:
Ярослав Листов. Когда наступили особенно тяжелые дни для нашей столицы, когда на подступах к Москве развернулись жестокие сражения, Сталин думал не только об обороне города, о военных действиях и резервах, но и о моральном духе населения. Ведь был момент, когда многим показалось, что Москву могут сдать. Естественно, что такие настроения могли обернуться паникой, и этому надо было что-то противопоставить. Приведу только один пример. Любовь Орлова вспоминала, как в это трудное время ей позвонил Сталин и попросил прилететь в Москву (а она находилась в эвакуации в Средней Азии) и дать несколько концертов. Когда она прибыла в столицу и ехала на машине по городу, то увидела массу расклеенных афиш с анонсом ее выступлений. Сначала она очень удивилась: для чего
Владимир Суходеев. А многие выдающиеся деятели советского искусства оставались в Москве. Так, Сергей Яковлевич Лемешев в самый опасный для столицы день – 16 октября, когда многих людей в городе начала было охватывать паника, пел на сцене филиала Большого театра в опере «Ромео и Джульетта». Когда ему предложили все-таки эвакуироваться и уже привезли на вокзал, в последний момент он отказался. Причем сказал так: «Если Сталин в Москве, как же я могу уехать?» Колоссальное, неоценимое моральное значение для всей страны имел тот факт, что Сталин Москву не покинул! Мало того, 7 ноября провел изумивший весь мир исторический парад.
Сергей Костриков. В советское время в учебниках истории была глава «Всемирно-историческое значение битвы под Москвой». И действительно, ее политический и моральный резонанс в мире даже превышал военные достижения. Это был рубеж, от которого мы можем отсчитывать нашу Победу. Несмотря на отчаянное, казалось бы, положение в сентябре – октябре, было ясно: никакого блицкрига не получилось. И здесь вовсе не «генерал Мороз» виноват, а неспособность немецких армий преодолеть героическое сопротивление наших войск, всего нашего народа.
Приведу пример того, как воздействовала победа под Москвой на настроение антифашистов в оккупированной Европе. В частности, подпольных буржуазно-патриотических групп на юге Франции. Весть о нападении Германии на СССР они восприняли прагматически, поскольку не симпатизировали Советской власти, и говорили буквально так: мол, пусть убивают и ослабляют побольше друг друга, это облегчит и нашу борьбу. Тем не менее в своей газете они следили за военными действиями у нас и сожалели, что мы, видимо, долго не продержимся. И вдруг – сообщение о разгроме немецких войск под Москвой! Настроение меняется мгновенно. «Оказывается, – пишет их газета, – немцев можно бить и побеждать! Славная Красная Армия это доказала. Да здравствует Красная Армия!» С этого момента в газете полностью исчезают антисоветские и антикоммунистические пассажи. А наш народ, армия, советское руководство становятся для них реальной надеждой на освобождение.
Таким образом, советская стойкость, беззаветный героизм на фронте, за линией фронта и в тылу ломали антисоветские предубеждения и отрицательное отношение к социалистическому строю, который, в отличие от буржуазно-либеральных европейских демократий, не развалился, не сдал страну на милость захватчика, а выстоял и победил.
Юрий Емельянов. К моменту битвы под Москвой стали в комплексе срабатывать те планы, решения, постановления, которые были приняты еще в самом начале войны. Это лишний раз подчеркивает, насколько все было продумано и правильно решено. Заработала эвакуированная промышленность. Ширилось партизанское движение. Начали оказывать понемножку помощь союзники. Об этом говорил Сталин в своей знаменитой речи 7 ноября. Окреп и морально-политический дух армии. Она обрела опыт борьбы. Ведь и до Москвы уже были пусть не столь значительные, но победы над фашистами. Ельня, к примеру. Планы гитлеровского блицкрига, как мы уже говорили, оказались сорванными на советско-германском фронте уже в первые дни и недели войны. Сорваны упорным, невиданным ранее гитлеровцами сопротивлением, начиная с Брестской крепости. И сопротивление это возрастало, путая карты врагу, заставляя его пересматривать первоначально намеченные сроки. Сколько раз, например, пришлось Гитлеру назначать день взятия Москвы и своего парада на Красной площади! Да так ничего и не вышло.
Кстати, о морозах. Первые убедительные наши успехи были достигнуты
Владимир Серебрянников. Стоит опять-таки отметить не только роль военных средств борьбы. Например, дипломатические наши усилия не допустили возникновения новых фронтов, новых очагов агрессии против нас на юге (Иран, Турция и другие) и на Дальнем Востоке (Япония). А данные разведки в июле – октябре 1941 года, что Япония не нападет на СССР в ближайшее время, стали основой решения Верховного Главнокомандования о переброске нескольких десятков дивизий с востока для участия в битве за Москву. Разведка же позволила в этой битве точно установить момент, когда исчерпался наступательный потенциал германских войск, достиг критической отметки их моральный дух, и точно определить время перехода советских войск в контрнаступление.
Владимир Суходеев. После битвы под Москвой английские генералы, епископы и мэры в честь нашей победы на собранные ими средства поставили в Лондоне памятник В.И. Ленину. Вот какое впечатление произвели на англичан героическая оборона Москвы и разгром немецких армий в этом сражении. Роль Сталина в этой победе была очень велика! Речь идет не только о правильных и дальновидных решениях, но и о личном мужестве, о твердой уверенности в успехе. Когда в Москву прибыли резервы из Сибири и с Дальнего Востока, Сталин приветствовал их во время знаменитого парада 7 ноября, а потом посетил две дивизии и лично убедился в качестве их экипировки и вооружения. В самые критические моменты Московской битвы он до последнего берег резервы, даже Жуков обижался на это. Но Сталин пустил их в дело тогда, когда враг менее всего этого ожидал. Поэтому противника удалось не просто оттеснить, но и разбить, отбросить от столицы. Таким образом, Сталин и в военное искусство вносил свой весомый вклад.
Партия коммунистов стала поистине воюющей партией, а советский строй выдержал труднейшие испытания
Виктор Кожемяко. Собственно, во всем, о чем мы говорили сегодня, видна руководящая и организующая роль Коммунистической партии. Однако раскрывается ли это в нынешних учебниках истории?
Владимир Суходеев. Конечно, нет. Извращая роль Сталина, извращают и роль ВКП(б). Да и посмотрите на телеэкране теперешние фильмы, сериалы о войне, особенно о первом ее периоде. Здесь если что-то хорошее и совершается, то помимо коммунистов и вопреки им. А они обычно представляются тупыми, трусливыми, не способными повести за собой других.
Но ведь на самом-то деле, как правило, было совсем иначе! Известно, насколько трудно первым подняться в атаку под ураганным огнем врага. И призыв «Коммунисты, вперед!», запечатленный в известном одноименном стихотворении Александра Межирова, именно их, коммунистов, поднимал первыми.
Впрочем, зачастую они поднимались сами, даже без особого призыва. Это я знаю по своему военному опыту. Чувство высочайшего долга перед Родиной и народом, которое постоянно воспитывалось в рядах партии Ленина – Сталина, с необыкновенной силой проявилось у большинства коммунистов, когда началась Великая Отечественная война.
Уже за первые шесть месяцев войны в Вооруженные Силы влилось более 1 миллиона 100 тысяч коммунистов, что составляло треть численности партии на то время.
Владимир Серебрянников. А к началу 1943 года более половины членов партии находились в Вооруженных Силах, причем большинство – в действующей армии. И они не прятались за чьи-то спины, а были впереди, на самых горячих участках. Достаточно сказать, что в битве за Москву из 936,6 тысячи погибших советских воинов более 400 тысяч были коммунистами. Они, ведя за собой бойцов, сыграли решающую роль в достижении первого крупного стратегического успеха советских войск.