Диалог с тайным советником Сталина
Шрифт:
Казалось бы, кому, как не «второму Ленину», знавшему народ и революционеров – бывших борцов-подпольщиков, возглавить освободительное движение на Кавказе и в Закавказье.
Но нет, он предпочёл Петроград, близость к ЦК, к Ленину и роль военного комиссара в армейских тылах.
Однако, как только революционным силам Грузии удалось свергнуть власть меньшевиков, «второй Ленин» поспешил, с благословения Владимира Ильича, в Тифлис, в сопровождении Кирова и Орджоникидзе, чтобы засвидетельствовать свою роль в деле борьбы за свободу народа и установить власть во всём Закавказье.
Решив блеснуть перед рабочими-железнодорожниками в новом амплуа, Сталин самоуверенно поднялся на трибуну. Но как только начал произносить зазубренные наизусть революционные фразы, в толпе раздался ропот, перешедший в волнение, шум, крики. Путейцы узнали в ораторе шарлатана Сосо, путавшегося когда-то под ногами агитаторов, использовавших шустрого бездельника на побегушках.
Кричащая, свистящая, улюлюкающая толпа ринулась к трибуне валом. Представившийся Сталиным Джугашвили, физиономию которого трудно было спутать с какой-нибудь другой, сопровождаемый двумя вооружёнными охранниками из ЧК, вынужден был ретироваться.
Больше на митингах, собраниях, проводимых в Тифлисе представителями центра и местного партийного актива, он не показывался.
Несколько дней Сталин не мог прийти в себя и тот день запомнил навсегда. Но за событиями в Закавказье, где продолжали бурлить политические страсти, следил зорко.
Его угнетало, что многие из его соплеменников, стоящих у власти в Грузии, в отличие от россиян не признали его как генсека и по всем делам обращались прямо к Ленину.
Неожиданным образом оказавшись во главе ВЦИКа Страны Советов, верховного органа советской государственной власти в период между съездами, Сталин больше всего думал о делах государственных.
Ленин из-за болезни постепенно отошёл от управления страной. Как известно, в августе 1922-го входивший в роль хозяина страны генсек Сталин предложил политбюро ЦК проект так называемого «плана автономизации», созданный с целью объединения всех республик в единое государство и составленный, кстати сказать, с помощью всё той же Людмилы Николаевны Сталь.
Для разработки и практического осуществления этого плана была создана комиссия, в которую входили представители всех союзных и автономных республик.
Ознакомившись с планом автономизации, большинство из представителей местной власти его одобрило. Некоторые, колеблющиеся, от голосования воздержались. А грузинские представители во главе с секретарём ЦК компартии Грузии П. Мдивани признали план несостоятельным, требующим обсуждения.
Вы, дорогой автор романа, считаете, что грузины противостояли осуществлению этого плана из-за националистических побуждений.
Неправда, скорее из-за недоверия к не уважаемому грузинскими коммунистами Сталину. Ведь большинство из них были люди образованные, интеллигентные и хорошо знали настоящую цену Сталину и то, на что он способен.
Но вы считаете фразу «отказали в доверии Сталину» не соответствующей истине, утверждая, что в ту пору подавляющее большинство грузин ещё ничего о нём не знало.
В отношении простых людей,
Так что «воинственный национализм» Мдивани тут ни при чём. Ибо он слишком хорошо осознавал, что древнейшие народы Армении и Азербайджана, веками боровшиеся с шахами Ирана и султанами Турции за свою свободу и независимость, не позволят кучке националистов сопредельной Грузии поставить себя на колени.
Чтобы каким-то образом оказать воздействие на ершистого Мдивани, Сталин уговорил Серго Орджоникидзе срочно выехать в Тифлис и уломать его со всеми его сторонниками согласиться с идеей вождя.
Орджоникидзе выехал.
На второй день приезда состоялось внеочередное заседание членов бюро компартии Грузии.
Посланник Сталина – Серго, выступая, пытался всячески убедить Мдивани и его сторонников, входивших в состав бюро, в целесообразности и даже выгоде вхождения Грузии в единый Союз республик, которые составят Советское государство, руководимое партией большевиков.
Но Мдивани был непоколебим. Его единогласно поддержали члены бюро.
Горячие споры приняли характер конфликта. Дело дошло до оскорблений. Один из ярых приверженцев Мдивани А. Кабахидзе в порыве гнева назвал Григория Константиновича (Серго) «сталинским ишаком».
Эмоции перешли в аффект. Орджоникидзе поднялся, подошёл к Кабахидзе и дал ему пощёчину.
Да, Николай Алексеевич, дал пощёчину тот самый Серго, которого вы справедливо характеризуете как человека выдержанного, терпеливого, корректного, прекрасно знающего, сколь велико преимущество разума над силой физической.
Конечно же, вы, Николай Алексеевич, «переродившийся» дворянин, не оправдывали поступка С. Орджоникидзе, который, став коммунистом, не растерял в сложной суете правительственных кругов страны достоинства настоящего мужчины.
Разгневанный Сталин затаил злобу против большевиков Грузии и начал строить планы расправы.
Старые чекисты школы Дзержинского, работавшие в ГПУ Грузии и в какой-то мере придерживавшиеся законности, не устраивали генсека.
Ему нужен был человек пристрастный, не останавливающийся ни перед кем и ни перед чем, понимающий повелителя с полуслова и слепо действующий в его интересах. К тому же с подмоченной репутацией, а лучше – с уголовным прошлым, которого можно всегда держать «на крючке».