Диалоги
Шрифт:
Сократ.А если бы ты был прорицателем, разве ты не мог бы толковать и то, что сказано ими по-разному, раз уж ты умеешь истолковывать сказанное одинаково?
Ион.Ясно, что так.
c
Сократ.Как же это ты силен в том, что касается Гомера, а в том, что касается Гесиода и остальных поэтов, не силен? Разве Гомер говорит не о том же, о чем все остальные поэты? Разве он не рассказывает большею частью о войне и отношениях людей, хороших и плохих, простых и умудренных в чем-нибудь;
d
Ион.Ты прав, Сократ.
Сократ.А что ж остальные поэты? Разве они говорят не о том же самом?
Ион.Да, Сократ, но их творчество не такое, как у Гомера.
Сократ.Что же? Хуже?
Ион.Да, гораздо хуже.
Сократ.А Гомер лучше?
Ион.Конечно, лучше, клянусь Зевсом.
Сократ.Не правда ли, милый Ион, когда, например, о числе станут говорить многие, а один будет говорить лучше всех, то ведь кто-нибудь отличит хорошо говорящего?
Ион.Я полагаю.
e
Сократ.Будет ли это тот же самый, кто отличит и говорящих плохо, или другой человек?
Ион.Конечно, тот же самый.
Сократ.Не тот ли это, кто владеет искусством арифметики?
Ион.Да.
Сократ.А если многие станут обсуждать, какая пища полезна, и кто-нибудь из них будет говорить получше, то отличить говорящего лучше всех может один человек, а говорящего хуже всех – другой, или один и тот же человек отличит обоих?
Ион.Конечно, один и тот же; это ясно.
Сократ.Кто же он? Как его назвать?
Ион.Это врач.
532
Сократ.Итак, скажем вообще: если многие говорят об одном и том же, то всегда один и тот же человек отличит, кто говорит хорошо, а кто плохо; а тот, кто не отличит говорящего плохо, не отличит, ясное дело, и говорящего хорошо, раз они говорят об одном и том же.
Ион.Да, это так.
Сократ.Значит, один и тот же человек способен судить о них обоих?
Ион.Да.
Сократ.Ты говоришь, что и Гомер, и остальные поэты, в том числе и Гесиод и Архилох, говорят хотя и об одном, но не одинаково: Гомер хорошо, а те хуже.
Ион.Да, и я прав.
b
Сократ.Но если ты отличаешь говорящих хорошо, то отличил бы и говорящих хуже, то есть мог бы узнать, что они хуже говорят.
Ион.Само собой разумеется.
Сократ.Значит, дорогой мой, мы не ошибемся, если скажем, что Ион одинаково силен и в Гомере, и в остальных поэтах, раз он сам соглашается, что один
c
Ион.В чем же причина, Сократ, что когда кто-нибудь говорит о другом поэте, я не обращаю внимания и не в силах добавить ничего стоящего, а попросту дремлю, между тем, лишь только кто упомянет о Гомере, я тотчас просыпаюсь, становлюсь внимателен и нисколько не затрудняюсь, что сказать?
Сократ.Об этом нетрудно догадаться, друг мой. Всякому ясно, что не благодаря выучке и знаниям ты способен говорить о Гомере; если бы ты мог делать это благодаря выучке, то мог бы говорить и обо всех остальных поэтах: ведь поэтическое искусство есть нечто цельное [8]. Не так ли?
Ион.Да.
d
Сократ.А если взять любое другое искусство в его целом, то разве не один и тот же способ рассмотрения применим и ко всем искусствам? Хочешь послушать, как я это понимаю, Ион?
Ион.Очень хочу, Сократ, клянусь Зевсом; мне приятно слушать вас, мудрецов.
Сократ.Хотелось бы мне, Ион, чтобы ты был прав; но мудрецы-то скорее вы, рапсоды, актеры и те, чьи творения вы поете, а я всего только говорю правду, как и следует заурядному человеку.
e
Посмотри, о каком пустяке я теперь спросил тебя: всякий может легко и просто понять мои слова, что рассмотрение останется тем же, если взять искусство в целом. В самом деле, разберем последовательно. Существует ли, например, искусство живописи как целое?
Ион.Да.
Сократ.И много было и есть художников, хороших и плохих?
Ион.Совершенно верно.
533
Сократ.Так вот, видал ли ты кого-нибудь, кто способен объяснить, чту в живописи Полигнота [9], сына Аглаофонта, хорошо, а чту нет, а когда дело коснется других художников – бессилен, и когда кто-нибудь говорит о произведениях всех прочих художников, то он дремлет, затрудняется и не может ничего объяснить; а когда нужно высказать мнение о Полигноте или об ином, но только одном каком-нибудь художнике, он вдруг просыпается, становится внимателен и нисколько не затрудняется, что сказать?
b
Ион.Нет, клянусь Зевсом, я не видал такого человека.
Сократ.Ну, а если речь идет о ваянии, видал ли ты кого-нибудь, кто способен разобрать достоинства творчества Дедала, сына Метиона, или Эпея, сына Панопея, или Феодора Самосца [10], или одного кого-нибудь из прочих ваятелей, а произведения других ваятелей ему недоступны, и он дремлет, не зная, что сказать?
Ион.Нет, клянусь Зевсом, я не видывал такого.