Диана. Обреченная принцесса
Шрифт:
Эмоциональная открытость — это прекрасно, но те, кто был близко знаком с отцом Дианы, не могли не заметить и другие его качества.
«Да, он действительно выглядел очень привлекательным, но в нем также было что-то странное, непредсказуемое, и я бы даже сказала — мрачное», — делится своими впечатлениями одна из дам .
На самом деле, несмотря на всю свою импозантность, виконт Элторп был очень мягким и неуверенным в себе человеком. Не потому ли он всегда питал особую привязанность к энергичным и властным женщинам?
«Джонни обожает общаться с дамами сильными и волевыми, — заметила как-то одна из его кузин. — Возникает такое ощущение,
Безусловно, Фрэнсис была волевой женщиной. Трагедия заключалась в другом. Во-первых, как показало время, она была не единственной в жизни своего супруга, у кого был сильный характер (если иметь в виду представительниц слабого пола). Во-вторых, сам Джонни по натуре был человеком мягким, что ставило его в полную зависимость от угрюмого и деспотичного отца — Джека Спенсера.
Своим современникам седьмой граф Спенсер запомнился как джентльмен вспыльчивый и эксцентричный. В отличие от своего сына, он терпеть не мог общаться с людьми, особенно если речь шла о контактах — как он сам однажды выразился — с «низшим сословием». Он без всяких объяснений мог прервать разговор только потому, что ему надоела тема или просто стало скучно. Со слугами он обычно общался знаками, вместо того чтобы отдавать распоряжения словами, как это делают все люди. Так, например, для личного водителя сигналом к тому, что можно отправляться, служил хлопок дверью автомобиля.
Кстати говоря, однажды подобное пренебрежение сыграло с Джеком злую шутку. По дороге домой после очередного мероприятия ему вдруг приспичило выйти, что он и сделал. Неожиданно подул сильный ветер, и дверца «роллс-ройса» захлопнулась. Услышав привычный звук, шофер плавно тронул машину вперед, а Спенсер остался стоять один на шоссе, наполняя пространство бранью и гневом.
Брат Дианы Чарльз говорил о графе Спенсере: «Его усы агрессивно щетинились, массивный живот тяжело нависал над широкими брюками. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — такой человек не собирается тратить время на всевозможные глупости. Он внушал уважение многим и страх — практически всем».
Причем больше всего Джека боялся его собственный сын, Джон.
«Главная беда Джонни состояла в том, что не успел он еще толком встать на ноги, как чересчур властный папаша умудрился выбить из него всю инициативу, — делился своими наблюдениями командир Королевского шотландского полка, под чьим началом проходил службу виконт.
Ситуация усугублялась тем, что Джонни находился в полной финансовой зависимости от своего отца. Здесь следует уточнить, что свободных средств у графа, как правило, не было, поскольку все доходы шли на содержание фамильного замка. Элторп, давно уже превратившийся в музей, был главной гордостью своенравного Джека Спенсера, которого в шутку прозвали «граф-экскурсовод». Он любил Элторп, как любят женщину, поклонялся ему, как святыне. Даже фамильное серебро он протирал собственноручно, хотя и имел для этого специального человека. Однажды Элторп посетил Уинстон Черчилль, собиравший в то время документы для своего четырехтомного труда о жизни первого герцога Мальборо. По замку Черчилль ходил с неизменной «гаваной», чем вызвал негодование хозяина Элторпа. Джек в резком тоне попросил известного политика потушить сигару в бокале с водой, чтобы не испортить пеплом какой-нибудь из шедевров.
Трудно было ожидать, что при таком прохладном отношении к собственному сыну Джек проникнется симпатией к его жене. Нет, этого не произошло — Фрэнсис была слишком независима. А что еще можно ожидать от молодой девушки, в жилах которой текла гремучая смесь американских, шотландских и ирландских кровей?
«Нельзя забывать, что Спенсеры очень консервативная семья, а Фрэнсис могла спокойно переступить черту, — вспоминает одна из ее родственниц. — Все это не могло не обострять их отношения. От нее ждали правильного поведения, но ведь у нее такой характер!»
Фрэнсис платила Джеку взаимностью. Она не только невзлюбила своего свекра, но и весьма негативно отнеслась к его любимому замку — Элторпу.
«Он наводит на меня гнетущую тоску, — вскоре скажет она. — Возникает такое неприятное ощущение, будто очутилась в музее после его закрытия».
К счастью, пребывание в Элторпе было недолгим. После смерти в 1955 году четвертого барона Фермоя Рут согласилась сдать Парк-хаус молодоженам.
Несмотря на скверный характер, граф Спенсер достаточно быстро понял, что перевоспитать невестку ему вряд ли удастся. Решив не тратить на нее силы, он предъявил молодоженам только одно требование — произвести на свет наследника. Так уж устроен высший свет, что, согласно праву первородства, девушки не наследуют титул. Сохранение имени возможно только с появлением сына. [5]
5
Одно из редчайших исключений было сделано в XX веке, когда после гибели лорда Маунтбетгена Бирмского его титул перешел дочери.
Джонни решил не затягивать с исполнением воли отца. Спустя девять месяцев после свадьбы на свет появился первый ребенок — дочь Сара. Фрэнсис была на седьмом небе от счастья, назвав свое чадо «ребенком медового месяца», что в принципе и понятно, исходя из сроков появления первенца на свет. Не менее понятна и куда более негативная реакция ее титулованного свекра — графа Спенсера. В честь появления наследника Джек уже готовился зажечь в Элторпе костры, но теперь празднества пришлось откладывать на неопределенное время.
Ждать пришлось недолго. Спустя два года Фрэнсис воспроизвела на свет второго ребенка. К глубокому огорчению Джека, вновь родилась девочка. Родители назвали малютку Джейн и направили все силы на третье зачатие.
12 января 1960 года в семье виконта Элторпа произошло долгожданное пополнение. На этот раз родился мальчик — Джон Спенсер. Однако его рождение обернулось еще большей трагедией.
«Я никогда не видела своего ребенка, — плакала Фрэнсис, — мне даже не удалось подержать его на руках. Мне просто сказали, что он нуждается в срочной медицинской помощи и я смогу увидеть его немного позднее. Как потом выяснилось, у моего сынишки была дисфункция легкого, что фактически лишало его шансов на дальнейшее существование».
Джон Спенсер умер, прожив всего одиннадцать часов.
Вместо того чтобы утешить заливавшуюся слезами жену, Джонни отвернулся от нее, презрительно фыркнув:
— Ты обязана родить еще одного ребенка!
Засомневавшись в способностях супруги произвести наследника, Джонни отправил ее к лондонским гинекологам для проведения унизительных тестов. Как установит медицинская наука впоследствии, пол ребенка зависит от строения хромосом у мужчин и никак не связан с физиологическими особенностями женского организма.