Диапазон скорби 1942
Шрифт:
Именно 4 подобных сформированных артиллерийских дивизии вермахта и были применены против советских войск на территории Украинской ССР. Два мощнейших и хорошо продуманных удара, в которые генералы вермахта вложили весь свой талант, сотрясли оборону советского Украинского фронта.
Только через несколько дней военные советы Украинского и Южного фронтов РККА и Генштаб в Москве определили, что удар немцев и румын севернее Днестровского лимана, который изначально считался основным, был в действительности отвлекающим. Одесса, которая была поставлена под угрозу этим ударом, несмотря на наличие хороших оборонительных рубежей и поддержку
Однако захват Одессы воспринимался в данный момент как немцами (вне зависимости от устремлений румын) как желательная, но лишь второстепенная цель. Три из четырёх новых реактивно-артиллерийских формирований вермахта поддерживали удар севернее — от Миргорода к Полтаве.
В условиях фактического уничтожения советского стрелкового корпуса, бывшего на направлении основного удара, попавшего под мощнейший «ракетно-артиллерийский шторм» установок залпового огня и разорванного танистами вермахта, сопутстствующих нерешительных действий растерявшегося руководства Украинского фронта, неудивительным стал и успех немцев.
Медленное перемещение подкреплений к месту разрыва, неоказание помощи соседними стрелковыми корпусами и разрозненные действия вполне себе многочисленной советской авиации, усугубили происходящее. Падение Полтавы стало неизбежным. Менее чем стокилометровое расстояние от Миргорода две танковые дивизии вермахта, шедшие на острие удара, преодолели очень быстро. Захват немцами слабо защищённой Полтавы (в которой был только один стрелковый полк, находившийся на переформировании) произошедшее 6-го мая, стало естественным и первым итогом удачной операции вермахта.
Причём это было только начало. Одновременно со стремительным продвижением немецких танковых сил, фланги прорыва были расширены и защищены сразу четырьмя немецкими моторизованными дивизиями вермахта и СС, не отстававшими от танковых дивизий. И только во втором эшелоне двигалась немецкие пехотные дивизии и перемещавшиеся с ними 3 новых ракетно-артиллерийские дивизии, которые готовились поддержать массированным огнём свою мотопехоту и танки в следующем этапе.
Пехота вермахта лёгко добивала и пленяла остатки личного состава советского стрелкового корпуса и двух отдельных стрелковых бригад из второй линии обороны РККА здесь.
После стремительного захвата Полтавы, в виду слабого противодействия советских войск, германское руководство операцией легко отдало приказ на выполнение второй части плана.
Введя в расширяющийся прорыв, для сохранения плотности наступающих войск, резервы — ещё одну, восстановленную за зиму танковую дивизию, немецкие силы продолжили движение к главному и желанному призу — Харькову..
В встречном танковом сражении около села Чутово немецкие силы легко разгромили выдвинутую в спешке из района Харькова 15-ю танковую дивизию одного их предвоенных советских мехкорпусов. Дивизия неплохо себя показала в боях за лето и осень 41-го, но её получивший тогда большой опыт командир Фекленко недавно ушёл на повышение — взамен погибшего командира одного из мехкорпусов. В личном составе было много недавно призванных и, несмотря на полностью новенькую материальную часть, сражение она проиграла, задержав наступающие немецкие силы всего на день.
Вступив в сражение только одним танковым полком и разведбатом, к остаткам которых несколько часов спустя присоединились остальные силы дивизии, она заплатила за вывод из
Только в районе Люботина, силам Украинского фронта, благодаря указаниям Генштаба, вмешавшегося в происходящее и действиями переброшенных подкреплений (которые изначально планировались совсем для другого!) при сопутствующих массированных авиаударах советских ВВС как по атакующим немецким частям, так и по растянувшимся линиям их снабжения, удалось приостановить немецкое наступление. На подступах к Харькову разгорелись тяжелейшие бои..
Май 1942. Сталин И.В.
Немецкое наступление, в целом ожидавшееся и неизбежное, вызвало серьёзную нервозность как в руководстве Генштаба РККА, так и в Кремле. Но если генералов — штабистов глубина с трудом купированного прорыва немцев беспокоила тем, что резервы (в первую очередь вышеупомянутые два из восстановленных за зиму мехкорпусов довоенного формирования), предназначенные для летнего наступления с целью освобождения Советской Украины, пришлось вводить в бой намного раньше и не там, где планировалось, то у Сталина, помимо привычного волнения в случае неудач на фронте, добавилось и иное.
Вероятность откладывания встречи… возможно, первой из тех, на которых будет закладываться фундамент будущего послевоенного мира.
Сталин, в ходе неоднократных за зиму и весну встреч на даче был вынужден, словно в позабытые 20-е и начало 30-х, доказывать свою точку зрения тем, кто давно уже не рисковал возражать ему. Поначалу осторожно и исподволь, но не не замечая за им самим недовольства, поведение их изменилось — знание о «ином будущем» придало им смелости. И, возможно, как был вынужден признаться самому себе Сталин, его собственный ореол непогрешимости частично поблёк в их глазах.
Его собственные ошибки и провалы, видение из будущего которых предстало перед соратниками, были выше и значительней их собственных. Но и его пожелание, она же угроза насчёт — «не сводить счёты», сыграла на руку ему самому. Соратники поняли, что он готов слушать их внимательно и по прежнему доверяет им, закрыв глаза на то, что было после его смерти в «иной истории». В кругу тех, кто, помимо своей ответственности за распределённые между партийными соратниками обязанности — курирование отраслей промышленности и народного хозяйства страны, ведущей тяжелейшую войны, ныне несли знание о ином будущем, можно было говорить свободно.
И именно поэтому он и продавил задуманное, получив их согласие. В стране, как показало «иное будущее», было множество совсем непредвиденных проблем и обстоятельств, которые можно было решить только после войны и только в условиях минимизации противостояния с капиталистическим миром. За такое решение он не желал брать единоличную ответственность. Иные альтернативы, которые он, с соратниками изучал и рассматривал за прошедшее время — попытки «по максимуму» извлечь преимущества из «знаний будущего», попытки (с сомнительным итогом и ценой огромных жертв) взятия всей Европы под свой контроль, активизации мер в колониях капстран по противостоянию им — разжигания партизанской войны вели дело к худшему.