Диджей сарафанного радио
Шрифт:
«Елки-палки, наверняка ему всю слизистую сожгло, – с ужасом подумала Лера. – Он теперь почувствовать ничего не сможет… это месяца на два, точно. О господи, этого еще недоставало, он же мне голову отвернет, если узнает, по чьей вине…»
– Что это? – выдохнул капитан, оглядывая присутствующих дам недоуменным взглядом. – Почему я лежу на полу?
– Встать можешь, Володя? – улыбнувшись, спросила Валерия. – Давай я тебе помогу.
– И я, – с готовностью поддакнула Анастасия, глядя на капитана счастливыми глазами. – Слава тебе господи, живой! – прошептала она, подняв взор к потолку.
Трофимов
– Что это со мной? – то ли у самого себя, то ли у девушек спросил он.
– Ничего страшного, Володь, это иногда бывает. От переутомления, например, или еще по какой причине, – затараторила Настя, с мольбой глядя на Валерию, чтобы та не выдавала ее. – Ты просто в обморок упал. А что здесь такого? С каждым может случиться. Много работаешь, наверное, вот и произошло истощение… нервной системы… или как его там… синдром хронической усталости… по голове.
– Хватит, Настя, бред нести, – прикрикнула на подругу Валерия, взяв Владимира под руку. – Лучше помоги мне его до дивана довести.
– А что? Я ничего, – пожала та плечами. – Я всегда пожалуйста, – подхватывая капитана с другой стороны под мышку, быстро проговорила она. – Что мне, трудно помочь, что ли? Просто я стараюсь объяснить, что обморок – дело очень обыкновенное. Ничего страшного в этом нет. С любым может случиться.
– Насть, может, ты заткнешься на минуточку? – процедила Лера сквозь зубы, с раздражением глядя на подругу.
– Я не могу молчать, когда нервничаю, ты же знаешь, – огрызнулась та. – Уши заткни, если не нравится слушать.
– Тогда лучше стихи читай, а не болтай глупости, – улыбнулась Лера, решив сменить гнев на милость и понимая, что она действительно слишком резка с ней. Она понимала, отчего Анастасия нервничает: боится, что Трофимов догадается, почему его угораздило вдруг свалиться в обморок, да еще и в ее, Валериной, квартире.
«А он вполне может догадаться, если обратит внимание на два небольших пятнышка на шее, очень напоминающих ожоги, – подумала про себя Лера. – Тем более он профессионал и прекрасно знает, что только электрошокер может оставить такие следы. Я нам с Настей не завидую, если он действительно догадается», – передернулась она и бросила на подругу настороженный взгляд. Та прекрасно поняла, о чем подумала Валерия, и, втянув голову в плечи, с еще большим рвением принялась помогать Владимиру подняться.
– Давай, Володенька, потихонечку, без резких движений, вот так, очень хорошо, – залебезила она. – Сейчас на диванчик ляжем, немножечко отдохнем.
– Ляжем и отдохнем? – хохотнул тот, самоотверженно пытаясь подняться самостоятельно. – Ты, Анастасия, немного не в моем вкусе. Прости, конечно, за откровенность, но мне больше высокие женщины нравятся, – сказал он, бросив многозначительный взгляд в сторону Валерии. – И не рыжие.
– Дурак, – засмеялась Настя и шутливо хлопнула молодого человека ладонью по лбу. – Я совсем не это имела в виду, извращенец! Кто про что, а вшивый все про баню.
– Ну, слава тебе господи, похоже, ты, Трофимов, окончательно пришел в себя, раз шутить начал, – облегченно
Владимир с помощью девушек добрался до дивана и устало плюхнулся на него.
– Ничего не понимаю, тело как будто не мое, – пробормотал он. – Никогда со мной такого не бывало. Такое впечатление, что через меня пропустили ток в тысячу вольт!
После этих слов Настя бросила испуганный взгляд на Леру, а та незаметно погрозила ей кулаком.
– Володь, снимай мокрую одежду, не хватало еще тебе простуды, – засуетилась девушка вокруг капитана, помогая ему стянуть куртку. – Это Настя с испугу на тебя столько воды опрокинула. Мы тебя тормошим, а ты не реагируешь. Ты, кстати, как в квартиру-то попал? – не выдержав, задала она вопрос, который вертелся у нее на кончике языка. – Как ты здесь оказался? Ведь, когда ты звонил, сказал, что внизу стоят «Жигули» с лейтенантом и водителем. Про самого себя ты мне ничего не сказал!
– Не хотел, вот и не сказал, – буркнул Трофимов. – Я бы и не пошел в твою квартиру, если бы не один подозрительный тип. Здоровенный такой мужик в подъезд вошел, вот я и решил проверить, все ли у вас здесь в порядке. Думал, войду, посмотрю на вас, удостоверюсь, что все нормально, и сразу же уйду. Замок открыл, а там цепочка, как назло. Я еще подумал: вот идиот, сам же и посоветовал ее накинуть, раз внутреннего замка нет. Помню, что я с ней справился, дверь открыл, а дальше – какая-то вспышка, боль по всему телу, и все… Когда глаза открыл, увидел себя уже мокрым и на полу.
– А откуда у тебя ключи? – спрсила Лера, и ее брови сурово сдвинулись к переносице.
– Я их у тебя из сумочки вытащил, когда мы вчера в квартире Трушина были. Дал распоряжение Хохлову, чтобы он мухой летел в металлоремонт и сделал дубликат. Он сделал, привез, и я незаметно вернул оригинал в твою сумочку, – совершенно спокойно разъяснил капитан.
– Ну, Трофимов, сукин ты сын! – возмутилась Валерия. – Неужели нельзя было мне сказать?
– Я же хотел у тебя переночевать, а ты отказалась, – пожал Владимир плечами. – Как я мог тебя одну оставить? Если с тобой что-то случится, Дед с меня три шкуры сдерет.
– Я не одна, я с Настей!
– От Насти толку, как от козла молока, тоже мне, помощника нашла, – фыркнул капитан.
– Что-о? – возмущенно взвилась та. – Это от меня как от козла молока? От меня, да? Ну, ты, Трофимов, и фрукт… Лерка права, ты – сукин сын. Мент – он и в Африке мент! Так вот знай, господин капитан, что это я…
– Настя, прекрати немедленно! – прикрикнула на девушку Валерия. – Володя имел в виду, что ты всего лишь женщина. Правда, Володь? – торопливо спросила она.
– Ну да, именно это я и хотел сказать. Что могут сделать две женщины, когда в дом бандит врывается?
– Я б его так же, как и тебя, электрошокером – и в дамки! – еле слышно проворчала Анастасия, возмущенно раздувая ноздри.
Девушки стянули с капитана всю мокрую одежду и заботливо укрыли его одеялом.
– Я тебе молока согрею, выпьешь и заснешь, – улыбнулась Лера. – Как ты себя чувствуешь? Может быть, тебе лекарство дать? Валокордин, например, или аспирин, чтобы голова не болела?