Dies irae, dies illa (Тот день, день гнева)

Кор Саша

Бьякуя покосился на него с интересом. Выходит, этот парень все это время боялся ровно того же, чего и Кучики, – унижения. И смерть ему тоже казалась лучшим выходом. И это про него Бьякуя думал, что он постарается выжить любой ценой?!

– Он вообще чокнутый, – поддержал Месси.

– Хоакин, – внимание Кучики переключилось на арранкара, – ты не предупредил нас о том, что они нападут.

– У меня не было времени, – тот виновато развел руками. – Я узнал о вылазке за полчаса до начала. Он решения принимает совершенно

непредсказуемо. Я успел только сам отмазаться от этого похода. А после этого предупреждать уже не было смысла: вы и так засекли их, насколько я понимаю.

– А как ты отмазался? – Заинтересовался Сайто. – Любопытно, какие резоны принимаются в этой армии.

– Я просто быстренько получил травму, – признался Хоакин.

– Он действительно водил свою армию в Общество душ только для того, чтобы они попробовали силы, или он нам соврал? – Спросил Кучики.

– Ну, на самом деле, ребята просто взбунтовались. Мне показалось, он вообще не хотел сейчас нападать.

– И все-таки, – снова задумался Бьякуя, – почему он нас отпустил?

– Не понимаю, – проворчал Месси. – Я у него спрошу. Изображу возмущение. Что за дела!

– Должно быть, микробы, – проговорил Бьякуя.

– Чего? – Хором воскликнули Сайто и Хоакин.

– Те микроорганизмы, которые использовал для слежения Куроцучи, а после и Надаль. Если этот Ветус незаметно напичкал нас такими микробами, у него появилась прямая выгода в том, чтобы отпустить нас. Так он сможет наблюдать за происходящим в Сейрейтее. Нам придется сдаться Куроцучи, для обследования.

– Но мы же там ничего не ели и не пили, – усомнился Сайто. О микробах для наблюдения ему было известно только благодаря давним событиям с Надалем, и он понятия не имел, как они могут действовать.

– Это и не обязательно, – возразил Бьякуя, но не совсем уверенно.

– Да он вроде ничем таким не баловался, – засомневался и Хоакин.

– Однако он чем-то отравил командира Ямамото, так, что тот до сих пор находится без сознания, – заметил Бьякуя.

– Это не он, – уверенно замотал головой Хоакин. О происшествии с командиром ему было известно от Ренджи. – Он в это время был в Лас Ночес. Я его видел.

– Все равно обследование не помешает, – уперся Кучики. Но вновь задумался.

– Наверное, это была просто демонстрация, – предположил Сайто. – Психологическая атака.

– Демонстрация чего? – Насмешливо переспросил Бьякуя. – Эспады? На его месте я постыдился бы такое демонстрировать.

– Да, эспада у него не впечатляет, – согласился Сайто. – И все же, мне кажется, это была именно демонстрация. Вот, мол, смотрите, как я крут. С легкостью беру в плен двух капитанов. Более того, могу себе позволить тут же их выпустить. Поневоле задумаешься, что он нас совершенно не боится.

– Что-то в этом есть, – нехотя кивнул Бьякуя. Столь несуразное поведение неприятеля и в самом деле озадачивало и пугало. – Но показаться Куроцучи все-таки стоит.

– Кстати, ты так сильно хромаешь, – вдруг озабоченно заметил Сайто.

– Кажется, я сломал об него палец, – нехотя признался Бьякуя.

– Ничего себе, – Сайто обеспокоенно покачал головой. – Если станет совсем тяжело, можешь опереться на меня.

– Я буду иметь это в виду, – отозвался Кучики.

***

– О чем вы двое думали? – Кипятился Кьораку.

Блудных капитанов встретили у самой гарганты, полным капитанским составом. Все их сражение, как выяснилось, видели жуки-шпионы, посланные на разведку Куроцучи. Так что он все записал на пленку: и краткий бой, и позорное пленение. Поднял, конечно, тревогу, и Кьораку уже собрал и едва не отправил спасательную команду, когда приборы засекли новое движение в пространстве между мирами.

Сейчас оба капитана сидели в креслах в лаборатории Куроцучи: тот немедленно согласился с соображением Кучики насчет возможной слежки. Вызвали и медика, который, сидя на полу, занимался теперь сломанным пальцем Бьякуи.

– Я что-то не помню, чтобы я разрешал что-нибудь подобное! – Возмущался Шунсуй.

– А я не помню, чтобы ты запрещал действовать по своему усмотрению, – холодно парировал Бьякуя.

– Я что, должен был отдельно тебе сказать, чтобы ты не сходил с ума?

– Как-то ты чересчур разволновался, – заметил Бьякуя издевательским тоном. – Начальственный пост не идет тебе на пользу.

– Не представляю, как Ямамото вообще не спятил, командуя такими раздолбаями!

– Что ж, – проронил Кучики. – Командир Ямамото рано или поздно придет в себя. И когда ты перестанешь быть главнокомандующим, я думаю, тебе придется взять свои слова обратно.

– В самом деле, – Кьораку вдруг словно спохватился, его лицо приняло привычное выражение. – Что я вам тут лекции читаю? Вы уж и сами поняли, что вели себя, как идиоты. Какой мне смысл вправлять вам мозги?

Бьякуя нахмурился и собирался немедленно придумать достойный ответ, хлесткий, как пощечина, но тут его отвлек скрипучий голос Куроцучи.

– Все чисто, – объявил он. – Никаких посторонних веществ. Нигде.

Все три капитана изумленно обернулись к нему, забыв о споре.

– Вот теперь действительно ничего не понятно, – недоуменно заметил Кьораку.

***

– Какого черта ты их отпустил?

Хоакин набросился на Ветуса, едва вернулся из Сейрейтея. Вся эспада уже разбежалась по своим делам, а завоеватель и император сидел все в том же зале в полном одиночестве.

– А ты чем-то недоволен? – Вяло удивился он. – Кучики твой побратим, разве нет?

– Только не говори мне, что ты поэтому, – зарычал Месси.

– Ладно, ладно, – Ветус понизил голос и замахал рукой на Хоакина. – Угомонись. Если ты так хочешь, я тебе объясню. Только обещай, что ты ничего не скажешь остальным.