Диета для трех поросят

Донцова Дарья

– Нет.

– Тогда запихивай орально. Не тяни время, меня ждут более важные дела! Не желаешь, уматывай, уговаривать тебя не собираюсь.

Я живо положила «пуговицу» на язык, с некоторым усилием отправила ее в желудок и поинтересовалась:

– Она одноразовая?

Раджив захохотал.

– Хочешь ее многократно использовать?

– Нет, нет, – сообразила я.

– Топай в аптеку, – нарколог потерял ко мне всякий интерес, – покупай целлюлозу и раствор. Принимай их шесть раз в день. Потом хоть обожрись! А меня оставь в покое, больше сюда не суйся, не пущу. Покедова, меня ждут великие дела.

– До свидания, – тихо вякнула я и бочком-бочком стала пробираться в прихожую.

– Эй! –

вдруг гаркнул Раджив. – Стоять.

– Что случилось? – испугалась я. – Вы решили отобрать у меня таблетку?

– Боже! – снова закатил глаза врач. – Нет, оставь ее себе. Хотел тебя попросить: когда начнешь худеть, никому про меня не рассказывай. Договорились? А то придется вечно жиртресты лечить, а у меня другое предназначение в жизни!

Глава 20

Старательно прислушиваясь к ощущениям в собственном теле, я дошла до метро, увидела круглосуточную аптеку и без всяких проблем приобрела в ней десяток флаконов, набитых большими светло-розовыми таблетками, и гору пакетиков, в которых противно поскрипывал какой-то порошок. Как и обещал Раджив, провизор абсолютно не удивилась, услыхав слова «раствор Редигера», просто уточнила:

– У нас есть разные упаковки. Вам какую?

– Самую большую, – храбро ответила я, и беседа завершилась.

Слопанная энергетическая таблетка никак себя не проявляла, мне только невероятно захотелось есть. Но, могу признаться честно, после десяти вечера я всегда ощущаю здоровый аппетит, поскольку, увы, принадлежу к несчастной категории людей, до отвала наедающихся на ночь.

Сжав зубы и опустив глаза, я стрелой пронеслась мимо супермаркета, из дверей которого выплывал аромат кур-гриль. Поднявшись в свою квартиру, я встала перед большим зеркалом (муж не так давно повесил его в холле) и громко сказала собственному изображению:

– Татьяна, будь честна сама с собой! Если не сбросишь лишний вес, можешь потерять Гри!

Мне стало холодно, по спине пробежали мурашки. Мне очень повезло – я стала супругой самого лучшего человека на свете. Гри красив, умен, талантлив, благороден, а еще он моложе спутницы жизни, которая к тому же не представляет собой ничего особенного. Господи, что же удерживает милого рядом со мной? Уж явно не моя неземная красота!

Озноб сменился жаром, я дошла до ванной, умылась и встала на весы. Стрелку неудержимо поволокло вправо. Так, главное – не впадать в панику, лучше спокойно обдумаем неприятную ситуацию. Еще два килограмма прибавки! И это при том, что я не обедала и не ужинала. Просто выпила чайку с небольшим кусочком торта. Ну ладно, скажем честно, кусочков было два. Или три? Не помню! И еще шаурма. Татьяна, ты неукротимая обжора! Нет, нет, я не стану себя корить, самобичевание – верный способ заработать нервное расстройство. Но ведь я очень хотела отыскать правильную, здоровую пищу! Не моя вина, что в Москве в зоне доступности находятся лишь пельмени с майонезом и макароны с хлебом. А кроме того, проверять вес вечером полнейший идиотизм, заниматься измерениями нужно утром. И на мне сейчас халат!

Я быстро скинула ситцевое одеяние и не устояла перед искушением вновь взгромоздиться на весы. Вот черт! В окошечке появилась та же цифра, что и пару минут назад. Как же так? Халатик небось тянет граммов на пятьсот! Ой, я ж в тапках! Долой их… Сколько там? По-прежнему два лишних килограмма. Весы заклинило! Агрегат сломан!

Я мучила прибор, вставая на площадку то с левой, то с правой ноги, сбросила с себя все, но черная стрелочка не желала сдвинуться к цифре «80». Настала пора решительных действий. С этой секунды полноте объявлен бой! Энергетическая таблетка съедена, следующий

этап – целлюлоза и раствор. Сколько пилюль надо слопать? Раджив говорил – одну штуку на пять кило веса.

Первую порцию я проглотила легко, вторую тоже, третья показалась мне слегка противной, четвертая мерзко скрипела на зубах, пятая отчего-то имела привкус рыбы, шестая отдавала железом, седьмая застряла в горле, восьмая прилипла к небу, девятая выглядела до такой степени отвратительно, что у меня заболела голова, десятая вызвала приступ икоты, а одиннадцатая – тошноту. Двенадцатая, тринадцатая, четырнадцатая и пятнадцатая таблетки были мною слопаны в сомнамбулическом состоянии. Куда делось оставшееся количество, не помню, очевидно, я сумела-таки все проглотить и теперь ощущала себя как человек, который сжевал большую картонную коробку вроде тех, в которые упаковывают в магазинах сапоги. Литр раствора будет в данной ситуации как нельзя кстати!

По вкусу жидкость напоминала рассол. Первый стакан я опустошила легко, со вторым мне пришлось повозиться, третий я влила в горло с невероятным трудом, а перед четвертым спасовала. Скажи мне кто-нибудь, что я не смогу проглотить простую воду, я бы не поверила. Ну разве это трудно? Ан нет, оказывается, бывают случаи, когда организм отказывается принимать жидкость.

Очень медленно, стараясь не совершать резких движений, я поползла в спальню, делая по пути удивительные открытия. Вы знаете, что при каждом шаге желудок колышется? Я об этом и не подозревала, хоть живу на свете не первый год. А еще, оказывается, лечь с животом, набитым целлюлозой, очень сложно. Как ни устраивайся, покоя нет – свинцовая тяжесть в том месте, где заканчиваются ребра, мешает дышать, свернуться калачиком невозможно, умоститься лицом вниз не получается. Оставалась поза мумии: на спине, с вытянутыми вдоль туловища руками. К тому же на меня напала икота! Одна радость – разыгравшийся было аппетит неожиданно исчез. Кажется, впервые в жизни мне удалось лечь в постель, не слопав перед этим тарелку каши с сыром. А я очень люблю овсянку, сваренную на молоке. Ее надо сдобрить куском сливочного масла и бросить граммов сто пятьдесят эдама, нарезанного маленькими кусочками. Понимаю, на первый взгляд рецепт кажется вам странноватым, но так делала моя бабушка, и поверьте, вкуснее, чем она, геркулес никто не варил.

Из глубины коридора вышла курица.

– Таня! – строго сказала она. – Неужели тебе меня не жаль? Дети останутся сиротами!

Я вздрогнула.

– Вы кто?

– Цыпа-гриль, – грустно ответила гостья, – твой будущий обед. Из-за того, что на свете живут гнусные обжоры, мы погибаем!

По моим щекам покатились крупные слезы, несушка принялась сама себя ощипывать, вместо крыльев у наседки оказались руки с пальцами. Я заорала от ужаса и… проснулась.

Лишь через пару минут изучения собственной спальни я поняла: мне привиделся кошмар. Но, похоже, жареной курочки мне долго не захочется. И завтракать не я стану. Раджив велел перед каждым приемом пищи непременно глотать целлюлозу, а у меня сейчас не хватит духа опять запихивать в себя таблетки. Пора заняться делом! Приведу себя в порядок и позвоню в банк…

– Приемная главного управляющего, – бойко сказал девичий голос.

– Позовите Олега Михайловича, – попросила я.

– Господин Ефремов в отпуске, – последовал бесстрастный ответ. – Могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, дело личное. Когда он вернется?

– Мы не сообщаем частной информации о сотрудниках, – не меняя тона, сказала секретарь.

Я набрала другой номер. Снова отозвалась женщина, на сей раз, похоже, немолодая.

– Да? – проскрипела она. – Вы кто?

– Можно поговорить с Олегом Михайловичем?