Диггер по прозвищу Жгут (Нечто)
Шрифт:
Нелли, путаясь в кармане, вытащила мобильник. Как только телефон оказался у нее в руках, к ней шагнул Мика и выхватил его.
— Извини, Нелли.
— Отдай! — крикнула в отчаянии девушка. — Гюрза, что происходит?!
— Мне очень жаль, — разлепил спекшиеся губы Гюрза. Еще никогда он не чувствовал себя так отвратительно.
— Вы что, звери? — прошептала Нелли. Алекс попытался обнять ее.
— Все нормально, лапочка, — он снова закашлялся. — Мы с тобой уедем… в тихий домик… к твоей тетке. Разведем курочек, у тебя будет свой огород… — теперь
— Да, — слабо улыбнулась Нелли сквозь слезы. Она положила голову ему на грудь.
«Я подыхаю, — читалось в глазах Алекса. — Подыхаю, как бездомная собака, которую проткнули насквозь, как протыкают кусок мяса шампуром… и никуда мы не поедем, ни в деревню, никуда… разве что на стол к патологоанатому».
Он докурил сигарету и отшвырнул окурок. Новый приступ кашля длился почти минуту. Нелли закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали.
— Знаете что, ребята, — выдавил Алекс. Свист из обнаженной раны усилился. — Очень жалею… что так просрал свою жизнь, — он неуклюже приобнял Нелли. — Мой плюшевый медвежонок… я люблю тебя, — он закрыл рот руками, но кровь продолжала течь сквозь пальцы. Нелли застонала.
— Обещайте… обещайте, что вы сейчас же уйдете, — слова давались Алексу с огромным трудом, он буквально захлебывался. Теперь к свисту из раны примешивалось какое-то бульканье. Лицо его стало пепельно-серым. — Как только… я уйду. Я не хотел… Нелли… мы… — он снова начал бредить. Алекс пытался сидеть ровно, но все время съезжал вниз. Затем он внезапно дернулся вперед, словно хотел дотянуться руками до носков ботинок, и срыгнул целый фонтан крови. После этого тяжело перевернулся на бок и затих.
За окном раскатисто загремел гром. Дождь уже лил плотной стеной, заливая подоконник и смывая с него следы крови, оставленные руками какого-то бомжа. Гюрза склонился над телом Алекса и дотронулся до его шеи. Она была теплой и влажной. Как он и думал, пульс не прощупывался.
— Он умер? — глупо спросил Жуля, пошатываясь, как пьяный.
— Да, — выговорил Мика и осторожно коснулся рассеченного лба. — Нужно уходить. Немедленно.
Гюрза поднялся на ноги, изо всех сил сжимая кулаки. Толстая кожа перчаток, покрытая запекшейся кровью, заскрипела.
— Доигрались, блядь, — прошептал он. Разжал кулаки и посмотрел на шипы, ставшие почти черными. С одного шипа свисал сморщенный клочок кожи.
— Че теперь делать-то, а? — заскулил Жуля, переминаясь с ноги на ногу. Гюрза поднял нож, выроненный Алексом. Покрутил в руке.
— Переодевайся и дуй домой, Жуля, и выпей водки. Больница тебе не нужна — твоей башкой можно железнодорожные костыли забивать. Биту выкинь, только сотри отпечатки. Я позвоню. И ты, Мика, тоже вали отсюда. Идите. Только по одному.
— А как же… — начал Жуля, но Гюрза смерил его таким испепеляющим взглядом, что парень судорожным движением обтер рукавом свое любимое оружие, зашвырнул его в угол и посеменил наружу.
Гюрза смотрел на мертвого Алекса, но перед лицом стоял отчетливый образ ангела. Она грустно смотрела на него, ее губы что-то беззвучно шептали.
— Езжай домой, Мика, — повторил Гюрза. Глянул на его рану на лбу. — Загляни к врачу, придумай какую-нибудь историю… Цепь тоже оставь.
— Мы круто наследили здесь, Гюрза, — проговорил Мика, сворачивая цепь в металлический клубок. — Кровищи своей намешали… если менты нас за яйца схватят, нам кабздец.
— Хватит сопли размазывать. Иди.
Мика кивнул и, быстро переодевшись, исчез. Гюрза услышал звук падающей в шахту цепи. Больше никогда она не опустится на чье-то лицо.
Теперь оставалось самое трудное.
— Нелли, — негромко позвал он. Сидящая на грязном, залитом кровью полу девушка не шевельнулась. Он подошел ближе и коснулся ее плеча.
— Нам нужно ехать, — как можно мягче сказал он, в то же время со страхом осознавая, какую дикую вещь он говорит. Уехать, оставив Алекса среди мертвых бомжей!
— Я останусь, — сказала Нелли, убрав руки от лица. — Езжай, если тебе надо.
Конечно, ему надо. Очень надо, потому что ангел, наверно, уже давно ждет его. Надо, потому что у него дьявольски болит пробитая шилом нога. Надо, потому что он просто устал. Смертельно устал.
— Ты не понимаешь, — тон Гюрзы все еще был терпеливым, но он уже еле сдерживался — в любую минуту сюда могли пожаловать другие гости, и тогда им точно каюк. — Мы не можем забрать его с собой… Черт, дерьмо! — зло выкрикнул он и погрозил кулаком в распахнутое окно, за которым бушевала буря. Он еще раз посмотрел на Нелли. Она медленно легла рядом с Алексом, прямо на бетонный пол, и обняла его. Гюрза с ужасом видел, как одежда девушки пропитывалась кровью ее возлюбленного.
— Мы собирались пожениться, — ровно сказала она. — Уходи…
Гюрза молча спустился вниз и выглянул наружу. Ни души. Тихо и спокойно, как на кладбище, только дождь лил так, что дальше протянутой руки ничего не было видно. Словно зомби, он доплелся до машины. Мотор, как назло, долго не хотел заводиться, и несколько минут он яростно крутил ключ зажигания, чуть не сломав его. Наконец машина, недовольно фыркнув, завелась. Гюрза посмотрелся в зеркало и ужаснулся — на него смотрело чье-то чужое морщинистое лицо.
«Если бы сейчас меня увидела Алиса, она не задумываясь побежала бы в ЗАГС забирать заявление», — подумал он. Гюрза поехал в сторону бомжатника, припарковав «фолькс» максимально близко к входу. Затем поднялся наверх.
Картина не изменилась, только добавилась еще одна гостья — жирная крыса. Она деловито ползала вдоль еще теплых трупов, жадно поводя усиками. Гюрза швырнул в нее камень, и она, пища от негодования, покинула комнату.
Нелли продолжала обнимать Алекса, что-то тихо напевая ему на ухо. Свободной рукой она перебирала его волосы, перепачканные в цементной пыли.