Дикарь Мшистого болота
Шрифт:
– Да. Сидят в соседних камерах. Я распорядился вызвать доктора. Чтобы осмотрел и перевязал.
– Ну и ладно, – решил император. – Пусть сидят.
Жестом отпустив подчиненных, он, тяжело ступая, прошел в соседнюю комнату. В спальню идти не хотелось. Ему постелили на кушетке возле кабинета.
«Ну и ладно, – устало думал правитель, расстегивая камзол. – Утром буду решать. Пусть сидят, полезно. А теперь спать. Спать».
Утром арестанта доставили в сопровождении
Волк был помят. К большому фингалу на физиономии добавился десяток царапин и ссадин разного размера. Одежда напоминала лохмотья нищего попрошайки: рваная, в потеках крови.
Держался надменно.
– Хорош, – оценил император, вставая от стола с нескончаемыми бумагами. – На тебе просто все горит. – Он подошел, тряхнул рукой клочья мундира. – Ведь дня не проносил!
Волк не счел нужным ответить, только задрал подбородок и стал смотреть куда-то под потолок.
– Ну, – Регнор повернулся к дворцовому коменданту. – Что на этот раз?
– Искалечил барона де Рюи.
– Сломал нос?
– Не сломал, а просто-таки проломил! Всего-навсего, за неудачную шутку.
– Да? – император обратил взор к арестованному.
– То, что он мне сказал, я повторять не буду, – неуступчиво буркнул тот. – А сам он повторить не захочет.
– Прекрасно. Что дальше?
– За барона вступились его друзья, – продолжил доклад комендант. – Шесть человек. Этот дикарь тут же оторвал дверцу у ближайшего шкафа, – служака извлек из-за обшлага листок бумаги и зачитал: – Антиквариат, цвиская династия, инкрустация из ценных пород дерева, накладки из серебра.
– Так.
– Прикрываясь этой дверцей, как щитом, он прыгнул на противников. В результате у шевалье Оландра сложный перелом обеих рук. У графа Алильмо сломана челюсть и три ребра.
– Так.
– Далее этот бешеный подобрал две шпаги и стал драться с двух рук, демонстрируя весьма редкую технику боя. Загнал оставшихся дворян на балкон, где попытался перебросить шевалье Ландри через перила. К счастью, подоспевший караул сумел обезоружить негодяя и препроводить в камеру.
– Редкую технику боя, – медленно повторил император, разворачиваясь на каблуках. – Понятно.
– Прикажете увести?
– Нет, пусть останется. И пригласите ко мне лекаря, который перевязывал пострадавших.
– Слушаюсь, сир.
Избавившись от коменданта, Регнор вызвал церемониймейстера. Тот был чем-то похож на хранителя библиотеки. Тоже служил давно, был угоден любой власти и дело свое знал туго. Только выглядел не в пример солиднее. Этакий раззолоченный павлин с бакенбардами.
– Подбери этому оборванцу, – император указал пальцем, – что-нибудь из одежды. Чтобы не ходил по дворцу, как босяк.
– Ваше императорское величество, – достойно вздернул подбородок верный слуга всех господ. – У меня
– Вот и отлично. Подбери что-нибудь, чтобы на него налезло. Только знаки различия сними. Ему еще рано в фельдмаршалы.
Всем видом выразив неодобрение, церемониймейстер, тем не менее, не возразил и величественно отправился исполнять приказание.
Явился лекарь.
Опасливо покосившись в сторону Волка, он встал от него как можно дальше и верноподданнически поклонился правителю.
– Мне сказали, – император сдвинул брови, – что вы оказывали помощь пострадавшим в инциденте в западной галерее дворца.
– Да, Ваше Величество.
– Почему же на нем, – Регнор чуть повысил голос, – я не вижу ни повязки, ни пластыря?
– Ваше Величество! Его-то зачем лечить? – лекарь искренне удивился. – Если прикажете повесить, то и так сойдет. На ногах он держится.
Гнев у разных людей проявляется по-разному. Один кричит и топает ногами, другой рвет все подряд и кидается предметами обстановки.
Волку в этот день довелось увидеть, как гневается император.
Регнор IV остановился, подойдя в упор, и стал пристально смотреть на незадачливого врачевателя.
Под этим взглядом тот сначала побелел, прижимая к себе лекарскую сумку. Потом обильно вспотел и сделал коленками некое ныряющее движение, словно хотел упасть на колени, но не посмел.
– Если хоть одна рана воспалится, – медленно произнес император, более всего напоминающий сейчас удава перед застывшим в ужасе кроликом, – я тебя самого повешу. За ногу. На главной площади.
От пластырей на физиономии Волк отказался категорически. Но все равно его пошкрябанная личность вступила в резкий контраст с костюмом из черного бархата, в который, явно страдая, помог ему облачиться церемониймейстер.
Костюм был роскошен. Вышитые серебром имперские гербы и белоснежный кружевной воротник эффектно оттеняли глубокие мягкие тени дорогой ткани. Пояс с накладками из серебра подчеркнул тонкую талию. Плечи, и без того широкие, казались теперь сложенными крыльями.
Но физиономия…
– Ладно, сойдет, – произнес император, понимая, что в данный момент большего добиться не удастся. – Шпага хорошая есть?
– Есть, Ваше Величество, но дома.
– Понятно. На службу шел наниматься, оружие в сарае оставил…
Волк потупился. Здоровенный все-таки. Император, даже предельно распрямившись, с трудом мог бы взглянуть ему поверх плеча. Но не рост определяет высоту положения.
– Дай угадаю, – вкрадчиво произнес правитель. – Шпагу ты оставил дома, потому что на рукояти фамильный герб. Так?