Дикарь с другой планеты
Шрифт:
Помощь Брука мне точно не помешала бы и его острые зубы, если бы не проклятая цепь. Разведя руки по сторонам, дикарь продолжает меня удерживать. Потемневший мужской взгляд прожигает кожу, с его темных волос капает дождевая вода, попадая прямо мне на лицо. Я сцепляю челюсти и отворачиваюсь – не хочу на него смотреть, но и сдаваться не собираюсь: сжимаю кулаки, дергаюсь, брыкаюсь, пытаюсь вывернуться из захвата.
Бруклин тоже рвется с цепи, встает на задние лапы, словно это может помочь дотянуться до нашего общего обидчика. И тут к своему удивлению
Выходит, он не сам пришел? Это дикарь нашел его, подлатал и привел ко мне?
Повернув голову в другую сторону, я вижу брошенную у костра дичь, что-то похожее на кролика и примерно тех же размеров птицу.
«Он что, еще и еду для меня раздобыл, при чем на выбор? А я его поленом по голове… Да уж, нехорошо вышло», – озаряет меня, будто вспышкой.
Овладевшая мною ненависть отступает. Тело обмякает, подбородок дрожит, глаза наполняются слезами. Они текут сами по себе, а я наконец решаюсь взглянуть в лицо дикарю, который меня удерживает и ничего не предпринимает, словно знает, что рано или поздно образумлюсь.
– Ведь это ты привел Брука? – мужчина не отвечает, но я и так знаю, что он. – Прости, я не должна была нападать на тебя. Просто очень испугалась, когда ты оставил меня здесь совсем одну, еще и приковал цепью. Понимаешь?
Странно, но ощущение такое, что действительно понимает. Глубокие морщинки между бровей расправляются – дикарь больше не хмурится, просто разглядывает меня. С интересом смотрит на то, как шевелятся мои губы, прислушивается к моему тихому, подрагивающему от волнения голосу и рваным вдохам.
Он отпускает сперва одну мою руку, затем другую, а я не шевелюсь, признавая свою ошибку и поражение.
4 глава
Дикарь поднимается в полный рост и первым делом прикладывает руку к затылку. Он снова хмурится, только теперь понятно почему. Крови на его ладони нет, это радует, но шишак должен налиться приличный, и все по моей вине.
Я тоже встаю, тихо, аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, и почти на карачках перемещаюсь поближе к Бруку. Пес радуется, тычется мокрым носом в мое лицо, лижет меня в щеку, я ласково обнимаю его в ответ.
Вот это мы попали, дружище. Но ничего, похоже, самое страшное позади.
По сравнению со мной Брук выглядит отлично, хоть еще вчера, после боя с паучихой, был почти трупом. Опыт нордианцев показал, что самовосстанавливающаяся органика гораздо лучше механических запчастей. Клетки в кибернетическом организме Бруклина регенерируют с такой скоростью, что мне даже с введенным препаратом остается только завидовать. А вот сломанную кость на место пес самостоятельно бы не вправил. За это оборотню отдельное спасибо.
Резким движение мужчина поднимает с пола остатки полена, выпавшего из моих рук. От его красноречивого взгляда я невольно съеживаюсь. Если он решит со мной поквитаться, мой череп вряд ли это выдержит. Но я все равно не отворачиваюсь. Так или иначе, моя жизнь в его руках, а какой бы ни была смерть, я приму ее достойно.
Удовлетворенный моей реакцией, он едва заметно кивает и бросает полено в костер, а я набираю полную грудь воздуха, поймав себя на мысли, что все это время не дышала вовсе.
А дальше происходит то, чего я никак не ожидаю. Одним метким ударом ноги он пинает пойманную дичь в мою сторону, а затем, подойдя ближе, прямо в тушку птицы показательно вонзает свой нож. При этом дикарь не выглядит агрессивным, напротив, это скорее похоже на жест примирения. Иначе с какой стати после нападения ему доверять мне еще и холодное оружие?
Он что, хочет, чтобы я ее приготовила???
Мои глаза лезут на лоб от удивления. Да я за всю свою жизнь ничего подобного в руках не держала, и даже не представляю, с какой стороны к этой иноземной пучеглазой куре подступиться!
Нет, я, конечно, помню, как родители покупали в супермаркете готовые разделанные тушки индейки, чтобы запечь их на рождество. Но мне тогда было меньше десяти, да и готовилась птица в духовом шкафу. А потом, когда я попала на корабль к нордианцам, для того, чтобы получить свой дневной рацион, достаточно было просканировать сетчатку глаза у специального аппарата и вовремя подставить поднос.
Сам дикарь не задается вопросом, как я это буду делать, и умею ли вообще. Подхватив топор, он направляется к выходу, чтобы пополнить до темноты запасы дров. Проливной дождь и вспышки молний его не останавливают, да и от голода, в отличие от меня, он, похоже, совсем не страдает.
– Ну конечно, пока охотился, уже успел заморить червячка, а то и не одного, – нервно усмехаюсь я, обращаясь к Бруку, и тот по-собачьи улыбается, кивая приоткрытой пастью с высунутым языком.
Натерпевшиеся за день пальцы и сгибать-то больно, не то что общипывать птицу. Но делать нечего. Прежде чем готовить, теоретически нужно довести ее до состояния той самой тушки из супермаркета, чем я и занялась.
Без чертыханий и прочих ругательств не обходится. Кажется, эти проклятые перья облепили меня с ног до головы. Я уже реально отплевываюсь ими, а дело все не движется. В какой-то момент у меня начинает хоть что-то получаться, и я стараюсь дальше, подстегиваемая надеждой нормально поужинать.
Дикарь, вернувшийся в пещеру с огромной стопкой дров, мои успехи не находит занятными. Даже напротив, окидывает меня таким взглядом, будто я умалишенная, но при этом не вмешивается.
Продолжает воспитывать? Ясно.
Ничего. Если не домучаю, я эту куру просто сварю и все равно съем, пусть даже с перьями. Все лучше, чем его вонючие червяки.
Бросив поленья в кучу, мужчина первым делом стягивает с себя мокрую куртку, хорошенько встряхивает и развешивает сушиться на специальную веревку. Оказывается, в этой пещере имеется и такая. Затем подходит очередь футболки, облепившей его тело будто вторая кожа. Ее он тщательно отжимает и проделывает те же процедуры.