Дикарь
Шрифт:
– Значит, в Дейлиш он не приходит?
– За год пару раз был. А в основном все ему доставляется магической транспортировкой. Даже мой хлеб.
– Может, он нелюдим? – предположила я. – Мало ли…
– Отшельник настоящий! Людей он просто ненавидит, Софи! – всплеснула руками Марта. – К тому же… мне кажется, чем-то болен.
Этого мне только не хватало!
– С чего вы взяли?
Марта задумчиво переставила на столе чашки, словно не зная, стоит ли говорить.
– Люди вой слышали. Пару раз. Как-то истр Люнбер собирал грибы недалеко от Оливковой рощи. А потом истра Фран – землянику… Так вот, оба бежали оттуда, сверкая пятками, потому что в доме
Я поежилась, осмысливая новости. И как мне к этому относиться? Может, все это сплетни и домыслы? Сказки про того, кто не хочет общаться с горожанами? То, что сосед не образец дружелюбия, я уже и сама поняла. Только выбора у меня все равно нет.
Хозяйка кофейни почувствовала мое настроение и сменила тему, хотя беспокойство в темных глазах осталось. Мы еще немного поговорили о столице, а потом я попрощалась, решив, что, если задержимся, Линк уничтожит все сладости на столе! На губах девочки темнел шоколад, так же как и на щечках. Глаза сияли, и мне это совсем не нравилось. Как бы не начала Линк сиять по-настоящему, тогда нам точно перестанет улыбаться отзывчивая Марта! Поэтому я еще раз уверила, что занесу деньги, как только получу их у скупщика, и двинулась к двери.
– Не вздумайте! – рассердилась мадам Леон, да еще и вручила Линк коробочку с пирожными. Конечно, моя сладкоежка мигом ее схватила, попробуй теперь отбери! – Не обижайте меня, Софи! Мне было приятно угостить вас с дочерью! Такая очаровательная малышка! Прошу, заходите ко мне почаще!
– С удовольствием, – искренне сказала я.
Пока мы гостевали у Марты, улица ожила, и по ней пошли горожане, поехали велокаты и заурчали кебы. На углу вертелась вывеска, сообщающая, что совсем скоро в город прибудет светоскоп, сонный мальчишка в соломенной шляпе размахивал утренними газетами. А еще мяукали коты, лаяли упитанные собаки, и одуряюще пахло землей и солнцем. Линк сладко щурилась, и я даже не стала ее ругать за стянутое печенье, что сейчас выглядывало из кармана. Хотя и было неудобно перед истрой Леон. Как только обустроюсь здесь, обязательно сделаю доброй женщине какой-нибудь подарок!
Ее слова насчет соседа слегка омрачили это чудесное утро, но я решила выкинуть их из головы. Но имя так и вертелось там. Шерх Хенсли…
Скупщиком оказался сутулый и плешивый мужчина весьма непрезентабельной внешности, которая компенсировалась честностью. Его дом был таким же, как хозяин, – кряжистым, приземистым, подозрительно поглядывающим на улочку небольшими, но чистыми окошками.
Дом осмотрел и меня, стекла блеснули, как стариковское пенсне. Но впустил, открыл дверь и даже гостеприимно сунул под ноги разношенные тапки.
– Входите, – донесся из кабинета голос хозяина. – Можно и в обуви, не обращайте внимания!
Мы с Линк переглянулись, дом недовольно поскрипел-побурчал половицами. Тапки я все-таки надела и прошла на голос.
За мое обручальное кольцо скупщик дал вполне приличную сумму и даже, опустив глаза, пообещал, что придержит его на случай, если я решу выкупить. Я сдержанно поблагодарила, не став говорить, что это украшение не имеет для меня никакой ценности. Напротив, я лишь рада избавиться от напоминания о своем замужестве. Потому что воспоминания ранили, жалили роем ядовитых ос, и думать о жизни, оставленной в столице, мне совсем не хотелось.
В городе мы с Линк проторчали до полудня, пришлось обойти множество магазинчиков, покупая то, что понадобится в первую очередь. Устав ходить по живописным улочкам, мы перекусили в небольшой закусочной, где нам подали сливочный грибной
Так что в Оливковую рощу мы возвращались довольные и сытые, радостно хохоча и поглядывая на плывущую рядом поклажу. Магом истр Лютер оказался слабеньким – свертки и ящики теснились и натыкались то друг на друга, то на нас, то замирали на месте, то начинали кружиться, словно засмотревшись на косяки птиц, летящих по небу. Верно, тоже возомнили себя утками! Больше всех старался взлететь к облакам медный таз. Пару раз нам с Линк приходилось его ловить, когда вредная посудина упрямо отбивалась от покупок. Но, слава Духам, до дома доползли в полном составе, не потерявшись по дороге.
И на том спасибо!
Возле каменной стены я напряглась, почти ожидая, что мы вновь не сможем попасть внутрь. Но пронесло. Створка легко открылась, а северная часть дома по-прежнему оставалась безмолвной и словно вымершей. Оттуда не доносилось ни звука. То ли сосед по-прежнему спал, то ли покинул дом, пока нас не было.
Я лишь пожала плечами, решив, что чем меньше мы с ним будем видеться, тем лучше.
– Ну что, милая, готова поработать? – спросила, входя в дом. Сумки с покупками опустились на пол, а над ними раздался щелчок, говорящий об окончании магического воздействия.
Линк засучила рукава и улыбнулась, демонстрируя щербинку между зубов.
– Да! Что мы будем делать?
– Обустраивать наш дом! – обрадовала я, осматривая фронт работы. Надо признать, он оказался внушительным, но меня этим точно не испугать!
До самого вечера мы с Линк мыли, стирали, таскали, протирали и снова мыли! Девочка помогала изо всех сил, пыхтя и сопя, правда, толка от этого было мало. В основном Линк больше пачкалась сама, чем помогала мне, но зато нам обеим было весело. Поначалу мы нервничали, поглядывали на замершую северную половину дома, но в ней по-прежнему не было ни малейшего признака жизни. И уже через пару часов мы осмелели и почти забыли о странном соседе. Я даже начала напевать, стирая со стекол пыль и радуясь этому солнечному дню, столь отличающемуся от северной сумрачности, и этому старому дому, пусть и неприглядному. И будущему, которое у нас с Линк обязательно будет! Сегодня я как никогда в это верила. Наверное, потому что Линк раскраснелась от работы и смеялась, брызгая на меня водой, потому что теплый ветер приносил запах цветов и потому что мы обе были сыты. Чем не повод для настоящего счастья?
К вечеру наша половина дома сияла чистыми до скрипа стеклами и радовала полным отсутствием пыли и паутины. Подняться по разрушенной лестнице я не рискнула, зато обнаружила под чехлами и холстинами мебель. На кухне стояла добротная, хоть и громоздкая плита, в углу темнел очаг, обогревающий дом зимой, также имелись основательные шкафы, стол на гнутых ножках и стулья с высокими спинками и резьбой на дереве. В основной комнате стоял диван, кушетка, два потертых кресла и изящный комод с латунными ручками. А рядом – кресло-качалка с плетеным сиденьем, которое тут же облюбовала уставшая, но довольная Линк.