Дикая Охота
Шрифт:
— Сколько? — отрывисто спросил Кобылин.
— Десять душ — точно, — хмуро отозвался Борода. — Еще семерых я вывел, когда сообразил, что происходит.
— Позавчера началось?
— Да, — Григорий кивнул. — С тех пор сидим тут, поддаем жару и нос не высовываем наружу.
— Значит, они боятся тепла, — пробормотал Кобылин.
— Боятся, — отозвался Борода. — И огня.
— Кстати, где ты взял огнемет? — спохватился охотник. — Только не говори, что с собой привез.
— Собрал в первый же день, — буркнул Борода. — У этого обормота тут гараж вполдома и мастерская в нем.
— А чего
— А толку-то. Лучше так — быстро и горячо. Отпугивает гаденышей на раз. Они не материальные, горючка к ним не прилипнет, а вот полоснуть огоньком — это им как серпом по…
— По чему? — с живым интересом осведомился Кобылин.
— В том-то и дело, не по чему, — с огорчением признался Борода. — Давай сюда.
Григорий услужливо распахнул перед ним большую деревянную дверь с медной ручкой, и взору Кобылина предстала огромная комната. Вдоль стен стояла бытовая техника — стиральная машина рядом с раковиной, стойка с посудой, два холодильника, столики… Увидев газовую плиту с вытяжкой, Кобылин сообразил, что это кухня. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол, за которым сидело четверо человек, закутанных в невообразимое тряпье. Они довольно бодро прихлебывали чай из одинаковых белых пластиковых кружек и о чем-то бубнили. Присмотревшись, Кобылин с удивлением опознал в теплой компании трех старух и одного древнего дедка с седыми усами, тронутыми никотиновой желтизной.
— Это все? — тихо ужаснулся Кобылин.
— Еще сам Саня да Петрович дежурит в гараже, — так же тихо отозвался Борода.
Старики, увидев гостей, загомонили. Говорили быстро, хором, да так, что ничего толком нельзя было разобрать, в основном жаловались, но на что именно — охотник так и не понял. Кажется, на все разом. Кобылин аж попятился под таким акустическим натиском.
— Тихо! — гаркнул Гриша, шагнув к столу. — Хорош бубнить. Давайте еще чайку, грейтесь, пока есть чем.
Кобылин покосился на газовую плиту, на которой горели все конфорки, и тихонько попятился к выходу. Борода тем временем успокаивал вцепившуюся в его рукав старуху — маленькую, сгорбленную, весившую, казалось, не больше птицы. Но из-под вязаной шапки бодро блестели живые глаза, а сухонькая ручка крепко держала рукав кожаного пальто Бороды.
Под шум и гомон Кобылин незаметно выскользнул в коридор. Ему было немного не по себе, он не привык общаться со стариками. Да и вообще отвык уже от людского общества. Он понимал, почему Гриша показал ему людей — их присутствие нужно учитывать, если начнется настоящая охота. Чего он не понимал — почему Борода еще ничего не сделал.
Задумчиво оглянувшись на дверь, за которой рассерженными пчелами гудели старики, Алексей прошелся к самой дальней двери и распахнул ее. Перед ним открылся еще один коридор, что заканчивался широкой железной дверью. Кобылин подошел к ней, толкнул — не заперто. Осторожно приоткрыв дверь, глянул в образовавшуюся щель и удивленно присвистнул.
Огромный гараж был залит белым светом ламп, вкрученных прямо в потолок. Вдоль стен стояли железные шкафы, у широкого верстака, что примостился у дальней стены, были раскиданы грязные тряпки и куски пластика. Дверь гаража, что должна была уходить вверх, сейчас была плотно закрыта, но прямо перед ней стояла большая черная машина. Огромный джип, в который, по мнению Кобылина, можно было без проблем запихать десяток человек. Рядом с машиной, прямо на полу, сидел еще один старик. Привалившись спиной к блестящему боку машины, он сладко спал, громко похрапывая.
Заслышав шаги за спиной, Кобылин резко обернулся, но потом, услышав знакомое шарканье, расслабился. Борода все еще сильно хромал при ходьбе, и его походку Алексей давно научился узнавать.
Когда Гриша, сопя и отдуваясь, вывалился из двери, Кобылин прижал палец к губам — мол, не буди деда. Борода кивнул, подошел ближе и зашептал в самое ухо охотника:
— Умаялся Петрович. Ему бы с остальными сидеть, но очень уж в бой рвался, старая пехота. Пристроил вот его, как мог.
— Понятно, — сдержанно отозвался Кобылин и ткнул пальцем в джип: — Машина на ходу?
— А то, — буркнул Гриша. — Новый «Чероки». Пять и семь литров объем движка, полноприводная трансмиссия, пневмоподвеска, что может поднимать тачку на четверть метра вверх, увеличивая дорожный просвет. Машина — зверь.
— А чего людей не вывез? — тихо осведомился Кобылин. — Все бы влезли.
— Ворота, — отозвался Борода. — Надо открывать гараж, прикрывать его со двора, потом ворота. Это тебе повезло, что за тобой один погнался. Если все трое навалились бы, я за всеми не поспел бы. Вот и народ в одиночку не получается прикрыть. С моей ногой особо не побегаешь, а тут ловкость нужна, по снегу-то скакать.
— Ясно, — вздохнул Кобылин, — чего не позвонил?
— Не работают тут мобильники. Вообще плохо берут из-за линии передачи, а неделю назад вовсе перестали — видать, сгорел тут какой-то усилитель, или как эта хрень называется? А городских линий сюда не тянули никогда. Никому не надо.
— И на что ты надеялся?
— На тебя, Леша. Знал, что ты придешь.
Кобылин невесело усмехнулся и покачал головой. То, что он оказался здесь, — невероятное стечение обстоятельств. Если бы не призрачная манящая баня…
— Мог бы и не дождаться, — сказал он. — Об этом думал?
— Думал, — признался Борода. — Да ничего не надумал. Был тут у нас еще один мужик, типа местного председателя. Смелый такой. Решил не дожидаться помощи, а рвануть в город. Дал ему ключи от своей шохи, она у меня мороз без проблем переносит. Вот этот дурик, что все мозги мне выел, и рванул за помощью. Не встречал?
— Встречал, — сдержанно отозвался охотник. — У ворот. В твоей тачке.
— Понятно, — буркнул Борода, отводя взгляд. — Так я и думал.
— Ну, вот я и здесь, — сказал Кобылин. — Дождался ты меня, поздравляю. Что будем дальше делать?
— Есть одна задумка, — шепотом признался Борода. — Посадить всех в тачку, прорваться к воротам и рвануть подальше отсюда. В городе сдать всю богадельню, кроме моей Марфы, и раствориться в лучах заката, так сказать.
— Марфа? — удивился Кобылин. — Какая Марфа?
— Сестра тещи, та самая, — со вздохом отозвался Борода. — Теща-то давно преставилась, царство ей небесное. Жена в Питере, наукой все занимается. А Марфу стало некому навещать. Вот моя грымза-то из Питера мне и накапала, что, мол, надо старушку вывезти из этих ебеней да отправить к ней.